Нитка кораллов

— Куда попроситься? — Бабушка переворачивает ножом котлету и поднимает голову. Теперь Ване видно не макушку, а раскрасневшееся бабушкино лицо.

— С дикими дверями.

— Это в юннаты в зоопарк? Нет, Ванюша, с первого класса не пустят.

Ваня разочарованно вздыхает. А он-то надеялся: как приедет в Ленинград, так и станет юннатом в зоосаду и будет там играть с медвежатами, с львятами или хоть с какими-нибудь пеликанчиками.

— И вообще предупреждаю, — говорит бабушка, — такого, как в прошлом году, не будет. Тогда было лето, а сейчас поздняя осень.

Прошлым летом, когда мама Ната приезжала с Ваней в отпуск, Ваня извел бабушку зоосадом. Такой непоседа, он по полчаса стоял неподвижно у водоема, дожидаясь, когда покажется из воды тюлень. Бабушка томилась На скамейке.

— Вся штука в том, — объяснял ей Ваня, — что тюлень выскочит до половины, а потом опрокинется назад да сам через себя и перевернется!

— И сколько же тюленьих курбетов тебе надо посмотреть? — устало спрашивала бабушка. — Сто курбетов?

Как ни хотелось Ване, но не пришлось ему сразу пойти в зоосад. Куда там! Ведь через два дня после приезда Ваня пошел в школу.

5

Она совсем не такая, эта ленинградская школа, как та, в поселке на горе. Ехать на автобусе в нее не надо. Надо перейти улицу, пройти через два двора — и ты у дверей школы. Ходьбы пять минут. Но бабушка провожает его каждое утро. Чтобы Ваня сам не переходил улицу. По улице мчится трамвай и много-много машин, грузовых и легковых. Класс большой, светлый, на окнах цветы, на стенах висят картины и всякие расписания. Ребят в классе примерно столько же, сколько в той школе. Ваня сидит на первой парте тоже с Богдановым — надо же! — но не с Сережей, а с Витей. Парта удивительно просторная. Ваниным локтям совсем свободно. Сначала Ваня с опаской косился ка Витин локоть: все-таки Витя тоже Богданов. Но острый ли у этого Богданова локоть, так и не узнал. Учительница старая, седая.

Голос у нее гораздо тише, чем у Галины Ивановны, даже сравнить нельзя, но слышно ее почему-то лучше. Больше всего Ване нравится в этой школе, что учительница на них совсем не кричит. На переменах не очень-то уютно. Столько толчется в коридоре ребят, что, того и гляди, тебя свалят с ног. Во двор не выскочишь — на просторе побегать: во-первых, их класс на втором этаже, во-вторых, у школы вообще нет двора, а сразу улица. Вместо беготни во дворе на переменах ходят по коридору парами. Очень бы это было скучно, если б не глазеть по сторонам и не болтать с мальчиками.

— А у нас в саду еще жарко, — затевает Ваня разговор. — А здесь холодина.

В каком саду? — спрашивает Витя.

— Я ведь живу в саду. Это я приехал.

— Врешь. Живут в домах, а не в саду.

— Так и я в доме. Но как выйдешь за дверь, так все вокруг сад. Какие цветы у моей мамы, знаешь? Брамелии, глоксинии. И еще там зизифусы есть. Только это не цветы, а такое дерево из Китая.

— А у меня дядя был в Индии, — ревнивым голосом говорит Витя. — Там есть цветок, который съедает львов!

Ваня сражен.

— Нет, — признается он, — у нас в саду такого цветка, чтобы съедал львов, нету.

— И еще там в Индии все змеи. Целые… жгуты змей.

— Змеи-то и у нас есть, сколько хочешь! В балках и на горах очень просто может удав попасться. Идешь, а из-под твоих ног шасть удавище! Длиной в десять поливочных шлангов!

После уроков Ваня спускается с лестницы, кидается к бабушке, которая уже поджидает его в раздевалке, и, вытаращив глаза от возбуждения, радостно сообщает великую новость:

— А мы уже букву «к» писали. Маленькую!

— Вызывали тебя?

— Нет, — неизменно отвечает Ваня.

Бабушка огорчается: учительница явно не обращает на Ваню внимания. Оно понятно: ученик временный.

Но все-таки бабушке обидно за внука. А Ване как раз очень нравится, что его не вызывают. Клеточки и линейки и здесь, конечно, его донимают. Уж такое это каверзное дело — клеточка, непременно из нее буквы и цифры вылезают. Однако учительница ничего не говорит Ване. Поставит в его тетради тройку и — молчок, не ругает.