Ницше и философия

Но в действительности динамика сил приводит нас к неутешительному выводу. Когда реактивная сила отделяет активную от ее возможностей, активная сила, в свою очередь, становится реактивной. Активные силы становятся реактивными. Слово «становление» следует воспринимать здесь в предельном смысле: становление сил проявляется как становление-реактивным. Существуют ли другие виды становления? Как бы там ни было, мы этого не ощущаем и не в состоянии экспериментально проверить, не знаем иное становление, кроме становления-реактивным. Но мы не просто констатируем существование реактивных сил, повсюду мы вынуждены констатировать их триумф. С помощью чего они побеждают? С помощью воли к ничто, благодаря сродству реакции с отрицанием. Что такое отрицание? Это качество воли к власти, именно оно квалифицирует волю к власти как нигилизм, или волю к ничто, оно создает становление-реактивными сил. Не следует говорить, что активная сила становится реактивной вследствие триумфа реактивных сил; наоборот, последние триумфально побеждают именно потому, что, отделяя активную силу от ее возможностей, они отдают ее во власть воли к ничто как более глубокому, чем они сами, становлению-реактивным. Поэтому образы триумфа реактивных сил (ресентимент, нечистая совесть, аскетический идеал) являются прежде всего формами нигилизма. Становление-реактивной силы, нигилистическое становление кажутся главными атрибутами отношения силы к силе. – Существует ли другое становление? Возможно, всё и заставляет нас «думать» о нем. Но здесь нужна иная чувствительность; или, как часто говорит Ницше, иной способ ощущения. Мы пока не можем ответить на этот вопрос, поскольку едва приступили к его рассмотрению. Но мы можем задаться вопросом о том, почему мы чувствуем и осознаем лишь становление-реактивным. Не потому ли, что человек по сути своей реактивен? А становление-реактивным играет для человека конституирующую роль? Ресентимент, нечистая совесть и нигилизм – это не психологические черты, а нечто вроде основы человечности в человеке. Они составляют принцип человеческого бытия как такового. Человек, эта «кожная болезнь» земли, реакция земли… [214] Именно в этом смысле Заратустра говорит о «великом презрении» к людям и о «великом отвращении». Иная чувствительность и иное становление – будут ли они по-прежнему человеческими?

Этот удел человеческий имеет огромную важность для вечного возвращения. Он как будто настолько компрометирует вечное возвращение или настолько заражает его, что оно само становится чем-то наводящим тоску, вызывающим отвращение и брезгливость. Даже если активные силы возвращаются, то они вновь становятся реактивными, вечно реактивными. Вечное возвращение реактивных сил, и более того: возвращение становления-реактивным сил. Ведь Заратустра говорит, что мысль о вечном возвращении – не только нечто загадочное и таинственное, но и нечто тошнотворное и невыносимое [215]. Первое изложение концепции вечного возвращения сменяется странным видением – «задыхающийся, хрипящий, корчащийся, переменившийся в лице» пастух, изо рта которого свисает тяжелая черная змея [216]. Позже Заратустра сам разъяснит это видение: «Великое отвращение к человеку – оно душило меня и заползло мне в глотку <…> Вечно возвращается человек, от которого ты устал, маленький человек <…> Увы! Человек так и будет вечно возвращаться <…> А вечное возвращение даже самого маленького из людей стало для меня причиной утомленности от всякого существования! Увы! Отвращение, отвращение, отвращение!» [217] Вечное возвращение маленького, жалкого, реактивного человека не только делает мысль о вечном возвращении чем-то невыносимым; оно делает невыносимым само вечное возвращение, оно помещает в вечное возвращение противоречие. Змея – животное вечного возвращения, но змея раскручивается, становится «тяжелой черной змеей», которая свисает изо рта, готового произнести слова, – в той мере, в которой вечное возвращение есть вечное возвращение реактивных сил. Ведь как вечное возвращение, бытие становления могло бы утверждаться исходя из нигилистического становления? – Чтобы утвердить вечное возвращение, необходимо откусить и выплюнуть голову змеи. После этого пастух – более не человек и не пастух: «Он преобразился, излучал сияние, он смеялся! Никогда еще человек на земле не смеялся так, как смеялся он» [218]. Иное становление, иная чувствительность: сверхчеловек.

13. Амбивалентность смысла и ценностей