Ницше и философия

Нас не должно обманывать выражение «дух мести». Дух не делает месть намерением, целью, которая не была достигнута, а, напротив, дает мести средство. Мы не поймем ресентимент, если увидим в нем исключительно желание отомстить, желание взбунтоваться или одержать победу. Ресентимент по своему топологическому принципу приводит к реальному состоянию сил: состоянию реактивных сил, при котором они перестают быть задействованными и уклоняются от действия сил активных. Ресентимент дает мести определенное средство: средство перевернуть нормальные отношения между активными и реактивными силами. Поэтому сам ресентимент представляет собой и бунт и триумф этого бунта. Ресентимент – это триумф слабого как такового, бунт и победа рабов как таковых. В этой своей победе рабы и образуют тип. Тип господина (активный тип) определяется способностью забывать, а также способностью к деятельным реакциям. Тип раба (реактивный тип) определяется феноменальной памятью, властью ресентимента; из этого происходят различные характерные черты, которые определяют этот второй тип.

Неспособность восхищаться, уважать, любить [356]. Память о следах сама по себе полна ненависти. Даже в самых трогательных и проникнутых любовью воспоминаниях скрываются ненависть или месть. Мы видим, как жвачная система памяти пытается замаскировать эту ненависть – за счет одной хитрой операции, которая состоит в том, чтобы упрекать самих себя во всем том, в чем в действительности они упрекают то существо, воспоминанием о котором притворно дорожат. По этой же причине нам не следует доверять всем обвиняющим себя перед лицом доброго или прекрасного, выставляющим себя несведущими и недостойными: их скромность внушает страх. Какая ненависть ко всему прекрасному таится в их заявлениях о собственной неполноценности! Ненавидеть всё, что ощущается как достойное любви и восхищения, принижать всё на свете своим кривлянием или своими пошлыми толкованиями, повсюду видеть ловушки, которых следует избегать: «не пытайтесь меня перехитрить». Самое поразительное в человеке ресентимента – не его злость, а его отталкивающая недоброжелательность, его способность всё обесценивать. Перед ней ничто не устоит. Он не уважает ни своих друзей, ни даже врагов. Он не уважает несчастье и его причину [357]. Вспомним о троянцах, почитавших и любивших в Елене причину своего собственного несчастья. Но человек ресентимента должен само несчастье превратить во что-то заурядное, он должен вменять и распределять ошибки – такова его склонность к обесцениванию причин, к превращению несчастья в «чей-то проступок». В противоположность этому аристократическое уважение к причинам несчастья неразрывно связано с невозможностью воспринимать всерьез собственные несчастья. Серьезность, с какой раб относится к своим несчастьям, свидетельствует о затрудненном пищеварении, о низкой мысли, неспособной к чувству уважения.