Нью-Йорк 2140

После того как мы ушли в Бреворт, все стали гораздо приятнее, и там была Эмма Голдман, она ела сосиски с квашеной капустой, и все смотрели на Эмму Голдман и на всех остальных, на кого угодно, и все были за мир, за содружество, за русскую революцию, и мы говорили о красных флагах, баррикадах и удобных точках размещения пулеметов

Мы выпили, съели «валлийских кроликов», расплатились по счетам, пошли домой, открыли дверь отмычкой, надели пижамы, легли в кровать, и там нам было очень удобно.

Джон Дос Пассос. США

Мудрость имеет обыкновение запаздывать и быть поначалу слегка приблизительной.

Допустил Франсис Спуффорд

Шарлотт баллотировалась в конгресс, но не тратила на это слишком много времени.

– Да, – признавала она на вечерних собраниях либо по браслету, пока добиралась на работу. – Да, баллотируюсь, и это тот еще головняк, но кто-то должен это сделать. Наша нелюбимая Демократическая партия в очередной раз нас предала, когда мэр смалодушничала после урагана, даже не сказала в этот раз нужных слов, и она, как всегда, все делает неправильно. Знаю, я не играла в эту игру, не взбиралась по лестнице, как того требует партия, чтобы убедиться, что люди, которые собираются присоединиться к чертову кластеру в столице, достаточно смирные. Но этот мой недостаток обратился в преимущество, потому что именно из-за этого карьерного пути Демократическая партия теперь так ослабла. Однако за неимением лучшего я – демократ, и я намереваюсь говорить в пользу народа, а тех, кто говорит в пользу Денвера, – заткнуть. Вот почему я баллотируюсь. Моя программа похожа на ту, что имеет нынешнее левое крыло партии, в частности, можете узнать подробнее о Радикальных демократах, только имейте в виду, что я собираюсь прежде всего защищать интересы жителей межприливья, а также неизменно выступать против мировой олигархии. Я ни у кого не беру деньги на кампанию, и у меня нет собственных средств, поэтому веду ее в основном в облаке, как сейчас. Голосуйте за меня, если хотите, а если нет – то получите то, чего заслуживаете.

На эту тему у нее было много вариаций. Она не старалась выглядеть милой и не появлялась на мероприятиях, которые можно было бы счесть важными. Она занималась своей работой в Союзе домовладельцев, помогала людям, которые даже не имели права голоса. Она говорила с некоторыми облачными личностями и с друзьями в определенных группах города. Это должно было стать экспериментом. Раньше похожие кампании проходили удачно.

Тем временем осень в Нью-Йорке складывалась благоприятным для нее образом. Дикая забастовка Союза домовладельцев получила известность и протекала довольно уверенно; не платить ренту и ипотеку, называя это политической акцией, оказалось очень популярным ходом. Рынки держались каким-то чудом, но гордо заявляли, что все хорошо, однако люди теперь говорили о ренте, используя ее определение из экономики, то есть как о любом принятии денег без произведения продуктивной экономической работы. Взяточничество, коррупция, рентоискательство – все эти слова внезапно стали синонимами. Забастовка домовладельцев даже выглядела логичным ответом на побиение города Матерью Природой и на невежественную неуступчивость богачей, оставивших пустовать свои башни в аптауне. Тогда вот вам, забастовка! Смотрите теперь, как рушится ваш карточный домик. Все, что ни происходило, казалось, было ее кампании на руку. Плутократы прятали свои офшоры, наемники частных охранных компаний продолжали играть Снайдли Виплэша против Дадли Дорита[144] в лице нью-йоркской полиции. Национальная гвардия пребывала в Морнингсайд-Хайтс и пыталась совладать с обоими. И каждый разыгрывал свою роль, будто ничего и не изменилось, и Шарлотт никогда не упускала возможности на это указать. Может быть, она тоже разыгрывала свою роль, но она выступала в очень выгодном свете, по крайней мере ей так казалось. А если нет, то их всех ждало то, чего они заслуживали.