Нью-Йорк 2140

Итак, на юг, вдоль побережья Джерси. И да, Шарлотт смеялась. Она встала и прохромала к носу, держась за палубные линии, а дойдя, остановилась и вытянула руки в стороны, позволив волосам развеваться на ветру. Я улыбнулся, но сам был сосредоточен на подступающих с востока низких волнах. Глядя на них, я лавировал, чтобы как можно дольше оставаться на гребне, а потом спрыгивая влево на следующую, что приближалась с востока, а потом как можно дольше оставался и на ней, и мы практически перестали раскачиваться и двигались плавно, будто какой-нибудь паром в гавани, только гораздо быстрее. Я понятия не имел, ощущала ли качку Шарлотт, но меньше всего мне хотелось, чтобы ее затошнило. Да и у меня самого был не самый стойкий желудок для океанской качки, поэтому я всегда старался по мере возможности минимизировать ее воздействие. А с этой задачей Буревестник справлялся лучше всех. Сейчас ему помогала скорость, да и волны сегодня были невелики. А потом мы полетели!

Спустя некоторое время она вернулась в кабину, где благоразумно скрылась от ветра. Я же сидел на корме и одним пальцем покручивал рулевое колесо.

– Шампанского? – предложил я.

– Тебе не следует пить за рулем, – сказала она.

– Ты будешь пить за нас обоих.

– Когда подойдем к суше. Или бросим якорь. Потом.

В воздушном кармане кабины все звучало приглушенно – и мотор, и ветер, и соприкасание крыльев с поверхностью воды. Здесь можно было общаться, чем мы и занялись. Побережье Джерси, низкое, осеннее, не пестрело яркими новоанглийскими цветами, но было окрашено в вялые бурые тона. Ураган, похоже, оборвал все листья и здесь. Все Восточное побережье было явно затоплено, оно выглядело таким и до наводнений, а теперь и подавно. С нашей точки обзора создавалось ощущение, будто суша на этой планете – нечто второстепенное.

Шарлотт позвонили, и она ответила. Затем, прикрыв рукой динамик и посмотрев на меня, прошептала одними губами: «Федэкс».

– Да, уже еду. На лодке. С моим лодочником. Да, капитаном моей яхты. Всем членам конгресса выдают яхты, разве ты не знал?.. Да, знаю… Слушай, ты говорил, тебе понадобится помощь конгресса. Так вот, я уже там… Нет, конечно, нет. Но я там не одна. Я общалась с новыми членами, и многие из них сходятся со мной во мнении. И это логично, да? Потому что час настал… Надеюсь, ты прав. Я, конечно, попробую… Да, черт возьми, разумеется, мы тебя поддержим. Просто держи президента в курсе, и все получится. Ты будешь здесь ключевой фигурой. Ведь это касается фискальной политики.

Потом она надолго вслушалась. Через некоторое время поставила палец на микрофон своего браслета и тихонько пояснила:

– Приводит кучу причин, почему он не может этого сделать. Он трусит.

– Расскажи ему про Полсона[152], – предложил я.

– О чем ты? Что там про Полсона?

Я быстро, в общих чертах изложил ей историю, и она кивнула.

Когда я замолчал, она убрала палец с микрофона. И вдруг ее взгляд посуровел, и голос изменился вместе с ним.

– Слушай, Ларри, я все понимаю, но это не имеет значения, – резко проговорила она. – Понимаешь? Не имеет. Сейчас тебе пора проявить смелость и сделать все правильно. Это твой момент, и, если ошибешься, второго шанса у тебя не будет. А люди это запомнят. Помнишь Полсона, Ларри? Его запомнили как труса и подонка, потому что, когда вся система была на волоске, он уехал в Нью-Йорк и сказал своим друзьям, что собирается национализировать «Фредди Мак» и «Фэнни Мэй»[153], хотя перед этим только что сказал всем остальным, что не будет этого делать. И его друзья продали свои доли, пока те еще что-то стоили, а остальные понесли убытки. Что? Да, если бы он в это тоже вложился, это была бы инсайдерская торговля, но так он просто помог друзьям. И сейчас все помнят о нем только это. И все. Больше ничего. Главное, за что тебя запоминают, – это твой самый важный шаг. И тебя тоже запомнят за такой, Ларри. Но если он будет неудачным, это все. Так что сделай все правильно.

Она вслушалась в ответ своего бывшего, а потом коротко усмехнулась:

– Да не за что. В любое время! Потом еще поговорим. Давай, поступай правильно.

Она отключила связь и ухмыльнулась мне. Я ухмыльнулся ей.

– Жесткая ты, – оценил я.

– Да, я такая, – ответила. – И он этого заслуживает. Спасибо за эту историю.

– Мне она показалось подходящей.

– Так и есть.

– Так, значит, ты теперь советник председателя Федрезерва!

– Моего Федэкса, – уточнила она. – Хотя ему нравится иметь возможность меня игнорировать. Я говорю ему, что делать, – он игнорирует. Все как раньше.

– Но в этот раз он тебя послушает, да?

– Посмотрим. Мне кажется, он поступит так, как его вынудят обстоятельства. А я лишь проясняю ему, какие они, эти обстоятельства. Вернее, ты проясняешь.

– Из твоих уст это звучит намного убедительнее.

– Интересно почему?

– Потому что ты реалист, и он это знает.

– Может быть. Он думает, у меня поехала крыша за все эти годы, что я проработала в городе.

– Но ведь оно так и есть, да?

Она засмеялась.

– Да, конечно. Пожалуй, мне захотелось шампанского.

– Наконец-то.