Нюрнбергский процесс глазами психолога

Камера Гесса. Гесс отказался от своей послеобеденной прогулки, предпочтя «полежать и подумать». Но моему приходу обрадовался. Первым делом он обратился ко мне с просьбой повторить тест на запоминание рядов чисел. Тестирование показало лучшую способность к концентрации, что, в свою очередь, свидетельствовало о восстановлении памяти.

— Теперь вам уже легче следить за ходом процесса?

— Теперь мне уже за всем легче следить. Сначала, когда память снова вернулась ко мне, мне еще много казалось не совсем понятным, но теперь я во всем разобрался.

Гесс не счел необходимым придерживаться прежней версии о «длительной симуляции», а убеждал всех в том, что это была не только симуляция, избегая, впрочем, всяких намеков на умственное расстройство. На мой вопрос, что он думает по поводу собранных доказательств, Гесс ответил:

— Непостижимо, как все это могло произойти.

— Какого мнения вы теперь о Гитлере?

— Не знаю — думаю, в каждом гении присутствует дьявол. Не следует его за это винить, он просто живет в нем, вот и все.

Было видно, что мысль эта захватила его, но Гесс явно не торопился распространяться далее на эту тему, сказав лишь:

— все весьма трагично. Но я доволен уже хотя бы тем, что пытался что-то предпринять для прекращения этой войны.

Интерес Гесса вызывала форма правления США. Я кратко описал ему избирательную систему законодательной, исполнительной властей и судопроизводства, разъяснив их функционирование и упомянув о мерах сдерживания и контроля. Ему хотелось знать, наделен ли американский президент правом роспуска Конгресса по своему усмотрению. Я ответил, что такого права у него нет. Конгресс находится под постоянным контролем избирателей через систему выборов и институты выражения общественного мнения, и об ответственности членов Конгресса перед своими избирателями.

— Национал-социализм содержал не совсем плохую идею, — высказался он. — Уничтожение классовых различий и национальное единение народа!

— Вероятно, это была изначальная идея, однако впоследствии ее заменили искаженным расизмом, что было намного хуже.

Гесс из своей подверженности чужому влиянию согласился, но это было скорее сиюминутным согласием.

— Да, верно. Результат был как раз противоположным.

Затем мы перешли к обсуждению вопросов расовой психологии, в которой я доказал ему, что американские психологи и антропологи занимались и занимаются изучением проблем различий, обусловленных различием рас, что в этом направлении имеются и подтверждения тому, что так называемые расово-психологические различия на деле обусловлены социальным окружением и что теория «господствующей расы» просто смешна. Гесс признал, что нацисты, скорее всего, совершили «ошибку», проводя в жизнь свою расовую политику. Так Гесс считал в воскресенье

16 декабря.

Когда подошло время идти на молитву в часовню, Гесс снова не пожелал в этом участвовать. По его словам, он и прежде не испытывал никакого религиозного рвения и теперь не позволял себе размягчаться только по причине того, что предстал перед судом, которому предстояло решить, оставаться ему на этом свете или нет.

17 декабря. Преследование христиан

Послеобеденное заседание

Полковник Стори привел описание партийных мероприятий, направленных на подавление христианства. Сменивший Гесса на его посту Борман довел до сведения гауляйтеров в секретном циркуляре основополагающие партийные принципы. В этом циркуляре говорилось: «Национал-социалистические и христианские воззрения несовместимы… Наше национал-социалистическое мировоззрение куда выше христианской концепции, которая в основе своей позаимствована у иудеев… Влияние, оказываемое или же могущее навредить народной политике фюрера, проводимой им при помощи НСДАП, должно быть устранено…» Давление оказывалось на все конфессии, тысячи церковных служителей были брошены в концлагеря.

В 1937 году папа Пий XI назвал национал-социализм тем, чем тот являлся: «Обусловленный гордыней отход от Иисуса Христа, отрицание его искупительного подвига, культ насилия, обожествление расы и крови, подавление свободы личности и человеческого достоинства».

22 декабря. Тюремное Рождество. Раскаяние Франка

Камера Франка. Франк неторопливо покуривал трубку и приветливо улыбнулся, когда я ступил в его камеру.