Нижние Земли (СИ)

Элеонора легко коснулась его бесплотного локтя. Пальцы завязли в колеблющемся тумане, от которого кожа становилась то ли холодной, то ли влажной. Элеонора давно привыкла к этому чувству, даже в первое их посмертное объятие не испугавшись. Мозг говорил, что к ее щеке прижимается колючая от недельной щетины щека мужа, а рецепторы говорили о другом: там ничего нет.

После этих встреч Элеонора долгое время проводила в ванне, тоскуя по теплым прикосновениям мужа. Хотя в том, что касалось ночевок в супружеской постели и исполнения супружеского же долга, мертвый Джейк мало чем отличался от живого. Зато он перестал скандалить с матерью Элеоноры, а та, в свою очередь, перестала предлагать дочери поскорее развестись. Правда, и до нового витка истории «тебе нужен новый, наконец-то нормальный мужчина» было недалеко.

— Пойдем, — позвала Элеонора, сожалея, что нельзя приобнять присмиревшего Джейка за плечи и потянуть за собой.

— Куда? — сразу же ожидаемо возмутился Джейк. — У меня много работы!

— Нету у тебя никакой работы, — ответила Элеонора. — А пойдем мы в столовую.

— Я же не ем.

— Ничего. Постоишь, послушаешь, — силком тащить или тянуть Джейка бы не вышло, так что пришлось Элеоноре воспользоваться женской хитростью. — Пойдем, Джейки, это важные дела вашего децерната.

Джейк недовольно скривился и, всеми доступными способами выражая презрение к общим сборищам, потелепал свое призрачное тело в коридор. Элеонора, преисполненная благости, направилась следом.

В столовой для полного комплекта Третьего децерната не хватало, разве что, Тео. Даже Ружа одиноко сидела за одним из столов, торопливо пережевывая салат. Оборотни, Элис с Густафом и даже несколько младших магов разместились за сдвинутыми столами.

Первое, что сделала Элеонора, войдя в столовую — это подошла к Руже.

— Привет, — дружелюбно начала она.

Цыганка подняла на нее взгляд, удивленно моргнула и только после этого — после ощутимой заминки — кивнула.

— Элеонора.

Ружа пожала протянутую руку и улыбнулась.

— Я наслышана о вас.

— Можно на ты, — Элеонора не выпустила из руки ее пальцы и кивнула в сторону сдвинутых столов, из-за которых за ними следили с опаской и любопытством.

— Пойдем, сядем со всеми.

— Я уже почти доела, — Ружа попыталась вывернуть руку, чтобы показать на свою тарелку.

— Ничего, будем пить кофе со сладким. От шоколада становятся счастливыми.

— Я не пью кофе, — ответила Ружа, поднимаясь вместе со своей тарелкой.

Под настороженные взгляды они дошли со столов. Ружа села рядом с Агнешкой, которая ей одобряюще кивнула. По другую руку от нее приземлилась Элеонора.

— Хорошо, что нет Тео, — негромко заметил Марк, наклоняясь к Агнешке и, соответственно, к Руже. — Его бы прям тут же апоплексический удар хватил.

Агнешка хмыкнула, а Ружа позволила себе улыбнуться оборотню. К волкам у нее было странное отношение: запах, идущий от них, ее раздражал, хотя в их манерах и было что-то откровенно цыганское, почти родное.

Одним словом, все хорошо, если бы не запах.

Ружа порадовалась, что уже доела.

Марк принес ей кофе странного желтоватого цвета, Ружа с сомнением заглянула в картонный стаканчик.

— Спасибо, — сказала она таким тоном, что стало ясно — Марк не угадал.

— Это зеленый чай, — подсказала Агнешка. — Марк посчитал, что он тебе нравится больше, чем черный. Думаю, это связано с тем, что ты сказала о своей нелюбви к кофе. Наверное, как-то так он думал.

Марк немедленно кивнул, показывая, что именно так он и думал.

Заметив замешательство Ружи, Агнешка рассмеялась и показала на свои волосы, прикрывающие ухо.

— Отличный слух. Еще немного — и слышали бы мысли людей.

— Ага, а вместо этого просто спим в берушах, — мрачно заметил Ларс и тут же заулыбался, подмигивая Руже, как только она обратила на него внимание.

Элеонора, с которой он до того разговаривал, наклонилась, запустила руки под стол и вытащила из бумажного пакета две коробки с капкейками. Запахло сразу всем: шоколадным ганашем, апельсиновым мармеладом, сливочным сыром, соленой карамелью, вином.

Ларс громко и выразительно застонал и рухнул лицом в стол.

— Мои любимые, — патетично прошептал он.

— Это какие именно? — фыркнул Марк. — Те, которые все?

Элеонора махнула на него рукой, и Марк тут же замолчал, причем не обиженно, а совершенно естественно, хотя в любой другой ситуации уже вцепился бы в махнувшую на него руку зубами — фигурально (а может быть, и не очень) выражаясь.

— Во-первых, — начала Элеонора, пододвигая пирожные к месту стыков столов, — приятного аппетита. Во-вторых, все у вас будет хорошо. Вы же самая лучшая команда.

Всем сразу же захотелось с ней поспорить, но никто не стал. Потому что руки уже потянулись за капкейками, и за чавканьем стало уже не до споров.

— А ведь наибольшее интересное, — вполголоса сказала Элис, сосредоточенно выбирая из оставшихся капкейков — сложная задача даже с учетом того, что коробка уже почти опустела, — что она не говорит ничего того, что мы бы не знали сами.

— Во-первых, — Густаф передразнил манеру говорить Элеоноры так же мастерски, как до того копировал ее мужа, — не «наибольшее», а «самое».