Низушка айсберга

Люди замирают. Все, как один, смотрят на север, на север, где болотце, что там шевелится, что оттуда лезет… рогатое… мохнатое… сверкает кошачьими зрачками…

– Рогатое, хвостатое, рогом проткнет, хвостом починит, – голос дедушки из детства, – это что?

– Черт, – лопочет Рюха.

– Тьфу на тебя, черт, иголка с ниткой.

Черти выбираются из болота. А вот не иголка, а вот не с ниткой, а вот черт… Рогом проткнет, и не починит…

Мохнатые твари с визгом бросаются на людей…

Память…

Рюха ее не зовет, она сама приходит, наваливается… Короткий привал в пустом доме, в пустом городке, скрипучая кровать, что-то черное проносится за окнами…

– А я это, как бы… видела… машины по проспекту едут, а из земли лапища такая черная, и хоп, машины хватает…

– Ты спать будешь, или нет?

– Да мы-то не спим… отоспали свое уже…

– А мы еще нет, мы живые еще…

– А-а-а, прости, я и забыла… а я это… я же как, такая иду вечером домой, а в переулке шпаны до хрена… и сумочку дергают… а у меня там зарплата, восемь штук…

– Нехило получаешь…

– Тьфу на тебя, сама знаю, деньги позорные… Мне бы сумочку отдать, а я, дура, схватила, ору… они меня ножичком и по горлу…

И что?

– И все… знаешь, страшно так, как со стороны смотришь, как гроб твой несут, мама плачет, Тюша, Тюша, я ее дергаю, да вот же я, она меня не видит…

– Ты мне спать не дашь, я тебя убью.

– А-а, попробуй… убивали уже.

Рюха чувствует, что краснеет.

– Родителей, что ли, поискать… – вспоминает Рюха, – тоже в сырой земле… Это в Питер переться…

– Да брось ты, сейчас все там… к Цели идут. Там и встретитесь…

К Цели… Рюха вздыхает. Если есть она, эта Цель…

Рюха не понимает – что случилось. Рюха смотрит – как демоны догрызают что-то, что осталось от больших людей с большими деньгами, зыркают в сторону джипа, не подходят. Вот так, холеного этого увидели, разбежались…

– Это… к-как?

– Это т-так… – холеный посмеивается, сжимает три иконки, – знать надо… чего встали, поехали… или с этими останетесь…

Джип чихает, фыркает, дергается, замирает.

– Приехали, блин… – шипит холеный.

– Бензин?

– Какой на, хрен, бензин… все, откатали свое машинки…

– А как? – не унимается Тюша.

– Так… Свет есть? Нигде уже не горит. Компы сдохли? Сдохли. Телеки сдохли? Ну. Теперь и машин черед пришел… последние дни. Чего расселись, пешком пошли…

Рюха не понимает, как пешком, почему пешком, это же сколько идти… Рехнулся он, что ли, этот… холеный… Константин… Сергеевич… или как его… Пока идти будут, все и кончится…

Что-то проступает в тумане, Рюха видит, не понимает… бежит – к тому, в тумане, как в детстве, когда дед возил куда-нибудь, и Рюха выскакивал из машины, бежал вперед, зоо-па-а-а-арк, или там – ци-и-и-рк! – или там еще что…

Цель.

Вот она какая, Рюха ее по-другому представлял, да какая разница, какая она, Цель… Матерая ракетища, отсюда даже не видно, что ракетища – огромный цилиндр, множество входов, толпятся люди, интересно, здесь очередь, или как… сейчас проломится Рюха к двери, а ему – вас тут не стояло…

Да никого тут не стояло… столпились люди, смотрят на качков с автоматами, надеются – непонятно на что, что те, в Ковчеге, откроют двери…

Рюха подбирается к двери.

– Билет ваш.

Ага, по билетам все-таки…

– А… я… инженер.

– Очень рад, а я офицер запаса.

– Да вы не поняли, я там… если что… ковчег чинить могу…

– У нас есть кому ковчег чинить.

– Ну… не лишний буду…

– Гуляй, гуляй…

Люди, ободренные Рюхой, бросаются к дверям, трещит автомат, толпа рассыпается. Вот с-суки, хоть бы поверх голов стреляли… а тут нате вам, на поражение…

Ковчег… Знал Рюха, знал, давно уже все предвидели – по каким-то пророчествам, выстроили Ковчег – и не как в Роскосмосе строят, сегодня взлетело, завтра упало, а все при всем, долетит… только некуда уже долетать… звезды все попадали… Ах да, он же в Рай полетит… или куда там… на Землю Обетованную…

Как всегда… давно уже знали… где-то там, в Бейдельбергском клубе, или как он там называется, все эти Рокфеллеры, Ротшильды, Мердоки, сэр, а вам какую каюту, с джакузи или с бассейном, а-а, с аквариумом у нас два было, уже Вандербильды забрали…

А нам как всегда… шиш… этим вот… Кто тут… женщины, дети ревут, женщины тоже ревут, старушонка какая-то с пушистым котом, кота-то зачем… Там уже все есть… всякой твари по паре… Рюха как во сне смотрит, как Константин Сергеевич роется по карманам, выуживает билет, охранники недоверчиво вертят цветную бумажку… девушка в форме вытягивается в струночку, разрешите, покажу ваш номер…

– Чего встал-то? Айда! Чего спишь, тебе говорю!

И Рюха не сразу понимает – говорят ему, машет рукой холеный, зовет…

– Со мной парень.

– Это… к-как?

– Это т-так… читать умеешь? Русским по белому в билете – сын мой, Лешка, Алексей Константинович…

– А-а… а он все… инженер…

– И что, и инженер… не всем же на сцене плясать, кто-то и думать должен… О-ох, хоть бы причесался, огород, что ли, охранял? Как там у Петросяна… сам ты пугало, я директор огорода…

Рюха идет за холеным, тут, главное, не забыть, что он теперь не Рюха…

– Сын-то мой помер, этот Ка-Эс никого не щадит… а билет на троих… там жена еще, жена тоже сгинула…

– А-а… Тюша?