Низушка айсберга

– Охренел? Кто сюда нежить пустит… еще демона какого приволоки, их тоже жалко…

– А… к-куда летим?

– А он Ка-Эса подальше. Не боись, сюда не просочится… охрана следит… говорят, они на-днях парня какого-то застукали, у него на виске родинка, три завитушки, как шестерочки… его на клочки порвали.

– Охренеть можно.

– Не можно, а нужно…

Падают минуты, тают на мертвой земле.

Тюша ждет – где-то там, за холмами, за лесом, затаился Ка-Эс. Интересно, какой он… Говорят, на человека похож… Может, вон там, ходит вокруг Ковчега, ищет, куда бы забраться – Ка-Эс. Или вон припадочная какая-то тащит за руку чумазую дочурку, бьется кулаками в стальной корпус, ревет белугой, пя-а-а-ать лет, пя-а-а-ть лет, да откройте же, да сердца у вас нет… Или вон тот, сидит у дороги, тощий, как зубочистка, раскачивается из стороны в сторону.

Спускается ночь – может, последняя. Так непривычно, когда небо беззвездное. Тюша, дуреха, еще желания загадывала, когда звезды падали…

Ничего не сбылось.

И когда луна упала – тоже.

Народ потихоньку отползает от Ковчега, чует беду. Закрываются шлюзы, припадочная бьется о стены, кто-то сбивает ее точным выстрелом…

Вспыхивают огни.

Вздрагивает земля.

Тюша отползает назад, назад, ладонью в лужу, ч-черт, опять кровь… ч-черт, помянула всуе… Все стихает, даже демоны затаиваются – где-то там, там, даже кресты перестают стучать по дорогам.

Грохот рвет воздух, Тюша зажимает ладошками, что осталось от ушей. Лопаются истонченные перепонки, крови нет, какая-то мутная слизь… Рокот не утихает, видно, мертвец как-то иначе слышит, не ушами…

Ковчег рвет напополам небо, уходит – в беззвездную даль. Тюша смотрит, будто пытается разглядеть там Рай и Землю Обетованную…

– Красиво ушли.

– Ага…

Кто-то стоит рядом, за Тюшей, тоже чего доброго мертвечина, другой на Тюшу и не позарится…

– А то пойдем… там избенка какая-то притулилась… Айда, заночуем, пока там не занял никто…

– Ага…

– А то сейчас сама знаешь… кто первый хапнул, того и будет…

Тюша встает из дорожной пыли, оборачивается…

– Рюха, ты какого…

– Да такого…

Машет рукой.

– Чего… выперли, что ли?

– Да нет… сам я…

– Ты чего, с дуба рухнул, сам? На хрена тогда все?

– Да не знаю я… как-то… ты тут… земля тут… свалить-то оно… проще простого… так…

– Пьяный, что ли?

– Пьяный. Да я не поэтому… а вообще…

– С Ка-Эсом, что ли, сражаться будешь, супермен хренов?

– А что… – широко зевает, скалит желтые зубы, – ты мне скажи, кто-нибудь пробовал?

– Да пробовали, говорят… Люди в него стреляют, замертво падают… мне одна девка рассказывала, как бы всей деревней его ловили, как бы все окаменели…

– Как бы… если бы… да кабы…

– Земля не родит…

– А засеять кто-нибудь пробовал? Вы хоть что-нибудь сделать пробовали, чтобы Ка-Эса этого не было? Хоть что-то… хорошее?

Рюха в бессильной злобе колотит по земле – по земле, на которой затаился Ка-Эс. Смотрит – в беззвездные пучины, где скрылся Ковчег. Рюха не знает, где Ка-Эс. Он еще не знает, как Ка-эс вошел в Ковчег, предъявил билет, выбирал себе каюту, а тут у вас холодновато что-то, а вот это ничего, вот можете же подготовить, когда хотите… Рюха не знает – как ехал в джипе Ка-Эса. Рюха не знает – как Ка-Эс войдет в каюту и пристегнет ремни. Рюха не знает – как в первый день треть людей в Ковчеге умрет, и треть воды обратится в кровь, и треть батарей выйдет из строя. Рюха не знает – как в одну ночь на корабле исчезнут все…

Рюха не знает. Он никогда не узнает этого. Он идет к заброшенному дому, крутит ворот колодца – так, просто, наугад, надо же, вода, вроде бы еще утром здесь кровь была… Рюха смотрит из окна в холод ночи, за темные горизонты, где-то там затаился Ка-Эс – Конец Света.

Мы платим за ваши мозги

Рустам еще раз оглядел ряды сосудов, чем-то похожих на глиняные кувшины. Чего ради хранить это в кувшинах, как джиннов, ей-богу, еще бы печать какие-нибудь восточные-арабские прилепили.

Почему-то Рустам представлял себе все это иначе. Не так, но… какие-нибудь колбы, на худой конец – банки, да и вообще, странно как-то.

Ладно. Не его, рустамово, дело. Двадцать, двадцать пять, тридцать… сто пять. Сто пять штук. Это еще и бонус выпадет. Если у них только по-честному все. Без обмана.

Заверещал, надрываясь, телефон, этот единственный звук в тишине зала был почему-то пугающим.

– Компания ВИП слушает.

– День добрый….я тут… по объявлению.

Рустам тихонько кивнул. Ага, стесняется. Ничего… разговорим.

– Та-ак, очень хорошо, продолжайте.

– Вам тут… работники нужны.

– Нужны. Очень нужны.

– У меня незаконченное высшее… два курса…

– Гхм… ну вы же умный человек, верно?

– Да как вам сказать… мои работодатели так не считали.

Рустам снова тихонько кивнул. Уволили, не иначе.

– Много они в людях понимают… Сами виноваты, такой кадр потеряли… Вы это… чем в свободное время занимаетесь?

– Ну-у… всякое…

– Стихи пишете?

– Пишу.

– Вот видите, как… а говорите, не умный… все бы такие неумные были. Мы заплатим за ваши мозги. Очень хорошо… Офис наш на проспекте Ленина видели?

– Приходилось.

– Ну, вот и славненько, туда и подъезжайте к часу. Будем очень рады вас видеть. Нам нужны ваши мозги. Как вас зовут?

– Игорь.