Низвержение Зверя

Последними двадцатого августа в наступление перешли Первый Белорусский фронт генерала Горбатова на Берлинском направлении и Прибалтийский фронт генерала Черняховского на приморском фланге. У Горбатова легкой жизни не ожидалось даже после смерти Гитлера, поэтому туда стянули до семидесяти процентов всей тяжелой артиллерии РГК. Укрепления вдоль старой германской границы на Берлинском направлении Кейтель и прочие оставшиеся в живых германские генштабисты стали насыщать войсками и вооружениями еще с момента завершения «Большого Багратиона». Там в основном концентрировались части ваффен СС, польские еврочасти, которым уже некуда было бежать, и добровольческий сброд со всей Европы (не путать с принудительно мобилизованными евровойсками). Были тут и части РОА, за неимением другой кандидатуры возглавляемые лично Красновым (на самом деле разбросанные то тут то там отдельные батальоны). Для всех этих людей (а также не совсем людей) возвращение на родину означало смерть, зачастую медленную и мучительную.

И вот, после того как эти мерзавцы отказались сдаваться и убили посланных к ним под белым флагом парламентеров, наступил День Гнева. Рано утром двадцатого августа в полосе прорыва шириной двадцать километров, имеющей своей осью автодорогу Лодзь-Познань, десятки тысяч тяжелых орудий и гвардейских минометов открыли уничтожающий огонь по переднему краю противника. Били мортирные и гаубичные полки особой мощности, били морские орудия с железнодорожных транспортеров, били брошенные немцами под Ленинградом тяжелые осадные гаубицы, в том числе французский монстр калибром в пятьсот двадцать миллиметров. По целям в глубине вражеской обороны наносили удары штурмовики, пикирующие бомбардировщики и носители управляемого оружия. После трех часов артподготовки в дело были пущены реактивные системы массового разминирования, после чего в бой пошли механизированные штурмовые батальоны, усиленные артсамоходами.

К вечеру того же дня генералу Горбатову доложили, что немецкий рубеж обороны прорван на всю глубину, и он отдал приказ не дожидаясь утра вводить в прорыв мехкорпуса Бережного и Катукова.

– Ну, Вячеслав Николаевич, ни пуха вам, как говорится, ни пера! – сказал он по телефону генералу Бережному. – Традиция у нас с вами, однако: как решающая, этапная операция войны – так нам работать вместе. Четвертый раз, глядишь, в привычку войти может.

– К черту, Александр Васильевич! – ответил Бережной. – В Берлине сочтемся – и угольками, и лаврами.

От места прорыва до Одера мехкорпуса, двигаясь парадным маршем в оперативной пустоте, прошли за сутки, при этом Познань, совершенно не готовая к обороне, пала еще на рассвете двадцать первого числа. Советские танки, двигаясь стремительным маршем опережали известия о своем появлении. Войска противника из глубины навстречу прорвавшимся советским танкам не выдвигались, в первую очередь потому, что нечему было выдвигаться. Западнее Берлина на север в этот момент бульдозером двигался мехкорпус Рыбалко. И даже если у германской армии на тот момент и имелось какое-то централизованное командование, то оно не имело никакой возможности реагировать на эти сокрушающие рубящие удары, со всех сторон сыплющиеся на погибающий Третий Рейх.^[47]

Промежуточный финиш мехкорпус Бережного совершил в Кюстрине, а Катукова – во Франкфурте на Одере. Там советские бойцы приняли мосты через Одер у захвативших их парашютистов-диверсантов и встали на сутки, необходимые для отдыха личного состава, обслуживания техники и заправки баков машин из следующих вместе с корпусами автоцистерн. Кроме всего прочего, было необходимо дождаться мотострелковые дивизии, следующие за мехкорпусами на автомашинах, и сдать им плацдармы с мостами под охрану и оборону. В сам Берлин танкисты врываться не собирались. Сначала они, зачищая окрестности, замкнут вокруг вражеской столицы кольцо окружения, потом подойдут мотострелковые дивизии, взяв ее в полную осаду. И только потом в город войдут советские штурмовые части и Войско Польское, которое и зачистит вражескую столицу до белых костей. Об этой чести советского Верховного Главнокомандующего попросил сам генерал Берлинг. С нападения Германии на Польшу Вторая Мировая Война в Европе началась; штурмом Берлина, в котором ключевую роль должны играть польские войска, она и закончится. Пусть поляки не сами пришли в Берлин и правительство у них теперь совсем другое, но все равно это весьма символично.

31 августа 1943 года. 23:35. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего.

Присутствуют:

Верховный Главнокомандующий – Иосиф Виссарионович Сталин;

Начальник генерального штаба – генерал-полковник Александр Михайлович Василевский;

Специальный консультант Верховного Главнокомандующего – комиссар госбезопасности третьего ранга Нина Викторовна Антонова.