Низвержение Зверя

– Первым делом следует отметить, что моральное состояние пленных эсесовцев больше всего напоминает одержимость, – ответила та. – При этом старшего офицерского состава и жрецов нового бога у нас в плену нет вообще, а если кого-то и удается взять живьём, то состояние этих людей напоминает буйное помешательство в крайнем своем проявлении, что быстро приводит к смерти. При этом известно, что до пленения они вели себя вполне осмысленным образом. Никакие успокоительные средства не помогают даже в максимальной дозе. Это состояние не делает их ни сильнее, ни умнее, – оно делает их непримиримыми. Победить их можно только уничтожив всех до последнего, что наши бойцы и командиры делают в меру своих возможностей. Моральное состояние солдат и офицеров вермахта крайне подавленное, но в строю их удерживает две вещи: страх перед возмездием, которое, как им говорят, несут Германии советские бойцы, и присяга, принесенная ими непосредственно Гитлеру как военному вождю немецкого народа. Эти люди дезориентированы и морально разгромлены. И дело тут не только в потере надежд на благополучный исход войны. Дело в культе нового арийского бога, безнадежно сломавшем их жизненные установки. И дальше для них будет только хуже. К настоящему моменту мы полностью отрезали от Германии покоренные страны с так называемым «неарийским» населением. Внутри кольца фронтов остались только непосредственно германские земли, и жрецы культа арийского бога неизбежно потянут на свои алтари немецких женщин и детей. Я не берусь утверждать, что солдаты вермахта восстанут против Гитлера, но в силу указанных выше причин наступит момент, когда своих жрецов-живорезов немецкие солдаты будут бояться больше, чем бойцов Красной Армии. В таком состоянии полной деморализации уже находятся разные вспомогательные части, евровойска, фольксшурм, фраубатальоны и чуть в меньшей степени рабочие полки, которые планируется собрать исключительно при непосредственной угрозе вторжения на территорию Германии. Во-первых – эти люди нужны Гитлеру на своих рабочих местах, во-вторых – они все равно не пойдут воевать далеко от своих домов и заводов.

Сталин некоторое время в задумчивости вертел в руках трубку и, наконец, произнес:

– И вы, товарищ Антонова, продолжаете считать, что в случае смерти Гитлера исчезнет то, что связывало немецких солдат в единую организацию, после чего вермахт, а за ним и третий Рейх, рассыплются в прах? А если найдется преемник, которому немецкие солдаты принесут новую присягу, и все повторится сначала?

– Сначала не повторится, – уверенно ответила Антонова, – кто бы ни объявил себя преемником Гитлера, реальной власти, чтобы установить контроль за положением, у него не будет. Даже СС будут бессильны, поскольку управление ими Гитлер замкнул лично на себя. Если вы действительно хотите знать мое мнение – скажу, что в ожидании краха Третьего Рейха мы тоже не должны сидеть спокойно. Требуется выявлять местоположение руководящих структур врага, места массовых жертвоприношений и укрытия наиболее одиозных персонажей (за исключением самого Гитлера) и наносить по обнаруженным целям удары высокоточным оружием. Также необходимо атаковать транспортные узлы и средства вражеской пропаганды. В идеале надо сделать так, чтобы все то время, что мы потратим на подчистку европейских хвостов, Третий Рейх подвергался непрерывным точечным бомбардировкам, которые должны убить как можно меньшее количество гражданских, но при этом до минимума уменьшить транспортную, информационную и административную связность. Но скажу честно: чем быстрее мы покончим с Гитлером и его уродливым детищем, тем будет лучше для всех.

– Товарищ Берия, – выдержав недолгую паузу, обратился Сталин к комиссару госбезопасности, – у вас, как у нашего старого товарища, есть что добавить к словам товарища Антоновой?

– Нет, товарищ Сталин, – покачал тот головой, – ситуация настолько неординарна, что я даже не знаю, что по этому поводу отдельно сказать. Пожалуй, и в самом деле, как говорят врачи, эту болезнь лучше лечить симптоматически – ровно до тех пор, пока мы не получим возможность покончить с этим делом раз и навсегда.

– Симптоматически? – спросил Верховный, – это по возможности авиационными ударами, препятствуя проведению жертвоприношений и уничтожая жрецов как основных носителей угрозы?

– Именно так, товарищ Сталин, – подтвердил лучший менеджер всех времен и народов. – По счастью, Варшавское восстание нашего мира было гораздо более осмысленным, своевременным и успешным, чем то, которое помнят товарищи из будущего, а все потому, что в его руководстве были не лондонские агенты и буржуазные националисты, а наши польские товарищи из Гвардии Людовой. В результате нам удалось не только заблаговременно захватить город вместе с мостами через Вислу и предотвратить массовое убийство гражданского населения, запланированное на момент начала нашего наступления, но и уничтожить большое количество жреческих команд, заранее введенных в этот город.