Низы не хотят

— Видите ли, — затеребил свою бородку Троцкий, — у меня сейчас мало времени и вообще я не очень настроен разговаривать с незнакомыми людьми.

— Ну видимо для меня вам придется сделать исключение, — спокойно ответил Носов, доставая из кармана наган и взводя курок, — соглашайтесь, Лев Давидович, вам же лучше будет…

— Ну хорошо, уговорили, — Троцкий было сделал попытку что-то достать из кармана, но видимо ничего равноценного носовскому нагану у него там не было, — говорить прямо здесь будем?

— Ну что вы, дорогой Лев Давидович, у меня на улице авто стоит, сейчас мы все в него сядем и поедем в одно хорошее местечко… только я вас умоляю, глупостей не надо, это будет очень неполезно и вам, и мне, окей?

— Окей, — согласился с ним с кривой усмешкой Троцкий, — куда идти?

— Да прямо туда, откуда вы только что сюда зашли.

Все трое вышли через арку на Забалканский проспект (сейчас он называется Московским), слева неподалеку виднелась набережная Фонтанки, а справа примерно на таком же расстоянии, как прикинул в уме Носов, через 50 лет появится метро «Технологический институт», а пока там один этот институт стоит, без транспортной составляющей. Автомобиль стоял чуть в стороне — это был Рено AG1, прозванный в народе «браунингом», наверно из-за черного цвета, да просто похожи были. Место водителя там было открыто всем ветрам, на зато два пассажирских сиденья сзади закрывались матерчатым верхом.

— А я еще когда сворачивал во двор, подумал — кто это такой богатенький к нам заехал, — нехотя сказал Троцкий. — Ваше личное?

— Нет, Лев Давидович, это аренда. У меня есть пара примерно таких, но они далеко, пришлось вот арендовать. Залезайте назад, Зина, проконтролируй пожалуйста процесс, а вас, Лев Давидович, я вторично умоляю не делать резких движений, Зина девушка довольно нервная, всякое может случиться, — и Носов передал ей наган.

Сам он сначала вытащил из-под сиденья кривой стартер, покрутил им в моторе, а когда тот запыхтел, сел на водительское место, возвышающееся над дорогой на добрый метр, и тронулся по направлению от центра, отчаянно пыхтя выхлопной трубой. Детище Луи Рено хотя и выглядело довольно неказисто, но свои обязанности по перевозке пассажиров от пункта А до пункта Б выполнило вполне исправно, и примерно через полчаса, пропрыгав положенное расстояние по булыжникам столичного города, все трое уже выгружались возле доходного дома недалеко от Обводного канала.

— Ну и дыра, — с возмущением сказал Троцкий, разглядывая ободранные стены и выбитые стекла, — зачем вы меня сюда притащили?

— Ничего более подходящего не нашлось, так что придется согласиться с тем, что есть, — рассеянно ответил Носов, — сюда, на третий этаж.

На третьем этаже второго подъезда было две двери, они вошли в правую, украшенную табличкой «Адвокатъ Кони Анатолий Федорович».

— Ничего себе у вас знакомые, — изумленно сказал Троцкий, — Кони это же тот самый адвокат, который Веру Засулич из тюрьмы вытащил, я все верно понимаю?

— Понимаете верно, только он здесь давно не живет, табличка просто как наследство осталось. Ну что, садитесь, располагайтесь, что будете пить?

— А у вас что, разные напитки есть?

— А то как же, — Носов открыл шкаф, — вот Смировка, это Шустовский коньяк, а это американское виски Джек Дэниэлс, горячо рекомендую. Есть еще впрочем кубинский ром и французский кальвадос…

— Кальвадос, кальвадос… — пробормотал Троцкий, — что-то я про него слышал…

— Яблочная самогонка, все то же самое, что и водка, но в основе не рожь и не ячмень, а яблоки. Весьма оригинальный напиток.

— Уговорили, давайте кальвадоса рюмочку.

— Рюмок, извините не завел, недавно в столице, есть граненые стаканы — вот, — и он налил в три стакана примерно по 50 грамм кальвадоса.

— Неплохо, — сказал Троцкий, отпил половину, — однако давайте к делу, вы ведь меня привезли сюда не напитки распивать, правильно?

— Эбсолютли, как говорят наши друзья американцы, то есть вы совершенно правы, драгоценный Лев Давидович, привез я вас сюда совсем не за этим, а чтобы поговорить о революционных процессах в России вообще и взаимодействии политических партий в ходе этих процессов в частности. Позвольте представиться — Носов Иван Александрович, член ЦК партии социалистов-революционеров, а это моя невеста Зиночка.

— Мне видимо представляться не надо, — усмехнулся Троцкий, — так что давайте по существу. Что именно вы хотите от меня услышать, Иван Александрович?

— Как именно революцию будем делать, Лев Давидович, в сотрудничестве или в противоборстве? И как после победы планируем действовать…

— То есть в победе революции вы не сомневаетесь, я правильно понял?

— Конечно… царский режим обречен — это только с виду он крепок и непрошибаем, кичится своей 300-летней историей, а внутри прогнил весь, ткни и развалится. Но на развалинах же надо что-то строить, а не продолжать их разваливать до ровной бетонированной площадки, верно?