НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

Вспомнил шеф СД и о предложениях бывшего комбрига Бессонова. «Другие наши планы, – писал он, – предусматривали выброску батальонов специально обученных русских под командованием прибалтийских немцев-эсэсовцев вблизи крупнейших и наиболее удаленных русских трудовых лагерей. Этим батальонам предполагалось поставить задачу разоружить охрану, освободить заключенных, число которых в отдельных лагерях превышало 20 тысяч человек, и помочь им добраться до обжитых районов. Эта операция привела бы не только к потере рабочей силы для России, но оказала бы и значительное пропагандистское воздействие на население. Готовясь к проведению одной из таких операций, мы даже сумели установить связь с заключенными».

По утверждению Шелленберга, в который раз подвело люфтваффе Геринга. В действительности, уже первая попытка реализации задуманного плана потерпела провал: десантированных 2 июня 1943 г. в районе совхоза «Кедровый шар» (Коми АССР) обмундированных в форму войск НКВД 12 диверсантов обезвредили чуть ли не в первый день после их приземления. Заместитель командира группы некий Годов на следствии показал: подготовка агентов проводилась в рижской школе СД, а переброска осуществлена с немецкого аэродрома в оккупированной Норвегии.

Постигшая неудача Бессонова не остановила. Вновь и вновь он вносил предложения о диверсионной «армии» в 5, даже 10 тысяч человек, захвате с ее участием северных лагерей ГУЛАГа, вооружении заключенных, формировании из них ударных групп и… стремительной операции по соединению с войсками Вермахта.

Наполеоновский замысел несостоявшегося агента – «стратега» СД остался нереализованным. Под «знамя» ПЦББ в лагерях военнопленных удалось наскрести лишь около 300 изменников. Невыполненных обещаний бывшему комбригу гестапо не простило. Бессонов очутился в Заксенхаузене. Но не в общей массе обреченных, а в особом блоке «А» – для привилегированных из числа предателей, националистов, других «ненадежных» лиц. Свободный режим содержания, питание по эсесовским нормам, регулярные встречи с единомышленниками были естественной средой обитания в этом «фашистском застенке». Здесь же, по данным украинских националистических авторов, «томился в жуткой неволе» и Степан Бандера.

Непримиримые оппоненты Бессонова из окружения Андрея Власова, в отношении которого он позволил себе высказать пренебрежение, в лице бывшего генерал-майора береговой службы И. Благовещенского в свою очередь в доносе информировали гестапо: «Комбриг Бессонов принадлежит к оперативному составу НКВД»[121].

Был распущен и не оправдавший возложенных на него надежд «Политический центр по борьбе с большевизмом». Однако РСХА, прежде всего ведомство Шелленберга, от попыток достичь успеха за счет предложенных Бессоновым и его единомышленниками идей не отказалось. До конца 1943 г. в глубокий советский тыл (в Грузию, Казахстан, Северный Кавказ, некоторые другие национальные области) «Цеппелин» забросил еще 19 диверсионных групп (115 человек). 15 из них были уничтожены уже во время приземления, часть агентов прибыла с повинной, а остальные обезврежены в ходе оперативно-поисковых операций. Всего же в 1942 г. количество переправленой за линию фронта немецкой агентуры в сравнении с 1939 г. выросло в 43 раза.

Провал за провалом в деятельности Абвера и других спецслужб все больше раздражали руководство рейха. «Абвер не справился со многими из своих задач», – заявил Гитлер. Не оправдал возложенных на него надежд и гиммлеровский «Цеппелин». Подводя в 1943 г. итоги его деятельности на советско-германском фронте, рейхсфюрер СС вынужденно признал: «Основную задачу – провести в большом масштабе диверсионную и подрывную работу – «Цеппелин» выполнил, безусловно, плохо».

Отрывочная, реже более детальная информация о совершенных или планируемых забросках в прифронтовые районы или глубокий советский тыл немецкой агентуры, способах ее проникновения, методах маскировки, характере заданий, личностных качествах и приметах, сведения о структуре и кадрах немецких спецслужб и др. в советскую контрразведку приходили из различных источников. Чаще всего такие данные поступали от разведчиков-нелегалов, зафронтовых оперативно-чекистских групп, перевербованных или прибывших с повинной агентов, немецких военнопленных, в отдельных случаях они приходили из партизанских формирований и подполья, реже – от населения оккупированных и неоккупированных районов, бойцов истребительных батальонов и т. д. Разными были и информационные пути – от устных рассказов, письменных донесений – до радио-телефонных и телеграфных сообщений. «Наша удачная операция по перехвату диверсантов, – вспоминал Павел Судоплатов, – зафиксирована в литерном деле «Школа». Перевербовав начальника паспортного бюро учебного центра в Катыни, мы (4-е Управление НКВД. – Авт.) получили установки более чем на 200 немецких агентов, заброшенных в наши тылы. Все они были либо обезврежены, либо их принудили к сотрудничеству».