НКВД и СМЕРШ против Абвера и РСХА

Мне также известно, что Степан Бандера получил указание от РСХА собрать украинских националистов в районе Берлина и защищать город от наступающих советских войск. Бандера сформировал отряды украинских националистов, которые действовали в составе немецкого фольксштурма (ополчение. – Авт.), а сам сбежал в г. Веймар».

К концу 1942 г. зримо возникла необходимость и в серьезной реорганизации советских спецслужб. Обладая огромными полномочиями, одновременно не меньшим числом различных задач по внутренней и внешней безопасности, в своих действиях во многих случаях союзный Наркомат внутренних дел, его структурные органы и подразделения на местах стали громоздкими и неповоротливыми. Последнее проглядывалось во многих вопросах, в том числе надежного обеспечения безопасности действующей Красной Армии и прифронтовых районов. Невзирая на некоторые положительные тенденции в борьбе против происков немецких спецслужб, в разразившейся схватке советские контрразведчики далеко не всегда оказывались в выигрыше. В их «сети» преимущественно попадалась слабо обученная агентура из «мелкого помола». Успех в противоборстве с опытными агентами, особенно кадровыми, наблюдался не часто. Признавали это и сами особисты. «Пользуясь беспечностью и слабой бдительностью командного состава, а также недостаточно жесткой проверкой документов, – подчеркивалось в директиве НКВД СССР (март 1942 г.), – вражеская агентура зачастую имеет возможность свободно передвигаться во фронтовой и прифронтовой полосе, не задерживается, а во многих случаях после задержания отпускается по той причине, что документы не вызвали подозрений». В другом документе, Управления ОО, отмечалось: пытаясь скрыть контрразведывательную несостоятельность и уйти от ответственности за провалы в работе, некоторые сотрудники особых отделов «стремятся проявить геройство на передовой».

Кадровый «голод» прежде всего ощущался в подготовленных оперативниках. Их нехватка, а также отсутствие у многих профессиональных знаний и опыта, не раз приводили к ошибкам и промахам, особенно когда противник стал применять изощренные ухищрения и уловки, действуя, например, под прикрытием подразделений советских войск. «7 марта с. г. (1942 г. – Авт.), отмечалось в очередной директиве НКВД, – в районе обороны 61-й армии Западного фронта… задержана группа активных агентов германской военной разведки в количестве 22 военнослужащих, находившихся в немецком плену… Возглавлявший группу бывший младший лейтенант Красной Армии Москалев получил от Фурмана (Юльюш Фурман – кличка «Фишер», капитан Абвера, сотрудник абвергруппы 107. – Авт.) задание вести наблюдение за передвижением частей Красной Армии на участке фронта Сухиничи – Белево – Ульяново…

В течение месяца (с 12 февраля с. г.) агенты действовали вблизи фронта под видом подразделения наших войск, имея при себе… красноармейские книжки и грубо сфабрикованные фиктивные документы от войсковой части № 1319 о том, что подразделение из 20 бойцов направляется в районы 154, 325 и 340-й дивизий для выполнения оперативных заданий, свободно разъезжали на 6 санных упряжках, собирали шпионские сведения и передавали их по радио в Брянск».

Подчеркивалось, данный факт свидетельствует «о слабой работе особых отделов по налаживанию агентурно-оперативной работы, а также заградительной службы. Не организована и тщательная проверка документов, не принимаются достаточно решительные меры к задержанию и фильтрации подозрительных лиц»[128].

Тогда же НКВД СССР информировал начальников особых отделов НКВД фронтов, военных округов и спецлагерей о выявлении в полосе обороны Западного, Брянского и Юго-Западного фронтов «группы активных агентов германской разведки» в составе 11 человек. Отмечалось, что большинство из них до пленения и вербовки занимали в Красной Армии ответственные посты – командира полка, батальона, роты, помощников начальников отделов дивизии, связи авиабазировки и т. д. Их арест произошел лишь тогда, когда «в соответствии с заданием немецкой разведки они проникли на командные должности в действующую армию».