НЛО. Постижение тайны

Владимир Иванович, в частности, писал (выделено везде им): «Наблюдения Эрстеда, Ампера, Ленца положили начало учению об электромагнетизме, невыразимо сильно увеличившими силы человека и в будущем обещающими совершенно изменить строй его жизни. Все это исходило из наблюдений над особыми свойствами магнитного железняка <…>. И у меня является вопрос: нет ли подобных свойств у других минералов, <…> и если есть, то не откроет ли это нам целый ряд новых сил, не даст ли нам возможности новых приложений, не удесятерит ли силы людей? <…> Землю, которую рассматривают как магнит, едва ли можно так рассматривать: в ней видны какие-то неясные, но вполне, вполне ощутимые особые свойства; если так, то не располагаются ли относительно ее правильным образом, но не так, как железо или магнитный железняк, другие тела. И если они располагаются, не даст ли это нам возможности открыть в них новые свойства, целые новые, скрытые от человека силы? <…> Нельзя ли вызвать неведомые, страшные силы в разных телах <…>».

В приведенном отрывке обращает внимание на себя по меньшей мере следующее. По мнению Вернадского, таящиеся в природе неведомые еще силы, во-первых, необходимо не только «открыть», но их можно и нужно также «вызвать», то есть практически извлечь из природы. Во-вторых, силы эти способны не только «удесятерять» мощь человека, расширять «возможности новых приложений», но и реально выступить перед людьми в отталкивающем, пугающем обличье – как силы «страшные».

Конечно, все это не может быть прямо отнесено к открытой почти 10 лет спустя внутриатомной энергии. Удивляет, однако, не то, чего не было – и не могло быть – сказано, а другое – то, что сказано было, пожалуй, даже чересчур много. В личной биографии Вернадского это также сыграло немаловажную роль: к восприятию новых эпохальных открытий он оказался психологически еще со времен молодости вполне подготовленным.

В 1896-м и последующие годы трудами главным образом Анри Беккереля, супругов Пьера и Марии Кюри, Эрнста Резерфорда и других исследователей были заложены основы учения о радиоактивности. Процесс этот изучен к настоящему времени достаточно подробно.

В течение всего этого периода Вернадский внимательно следил за исследованиями явлений радиоактивности французскими и другими зарубежными учеными, встречался с некоторыми из них во время своих регулярных поездок за границу. Это находит отражение в его научных трудах, дневниках, письмах, записных книжках, отдельных заметках. В полной мере оценить все значение выдающихся достижений в этой области ему помогает то, что к ним он подходит не только как естествоиспытатель – современник своих зарубежных коллег, но также и как уже вполне сформировавшийся историк науки, оценивающий полученные результаты как в исторической ретроспективе, так и – что не менее, если не более важно – в относительно отдаленной перспективе.

Наряду с Беккерелем и Марией Кюри, у истоков новейшей научной революции, подчеркивал Вернадский, стоял Пьер Кюри. «Он здесь является одним из основателей нашего понимания этого основного явления природы, первым, высказавшим основное понимание общего значения явлений радиоактивности… Кюри унес с собой новые большие достижения, о которых мы сейчас можем только догадываться», – отмечал Вернадский в 1938 году в работе «Научная мысль как планетное явление».

«Мария за аппаратурой».

Здесь Мария Склодовская-Кюри (1867–1934), дважды лауреат Нобелевской премии, открывшая радий и полоний, показана в омоложенном облике в своей лаборатории на Другой Стороне. На голове приспособление, напоминающее наушники

В 1905 году, заканчивая свою нобелевскую речь, Пьер Кюри говорил: «Легко понять, что в преступных руках радий может представить серьезную опасность, и встает вопрос: выиграет ли человечество от познания тайн природы, достаточно ли оно созрело, чтобы ими пользоваться, или это познание обратится ему во вред? Пример открытий Нобеля показателен в этом отношении: мощные взрывчатые вещества позволили человеку выполнять замечательные работы, но они стали ужасным разрушительным средством в руках великих преступников, толкающих народы к войне. Я отношусь к числу тех, кто думает вместе с Нобелем, что человечество извлечет больше пользы, чем вреда, из новых открытий». Говоря словами Вернадского, в радий Пьер Кюри, как и многие другие ученые того времени, всматривался одновременно «с надеждой и опасением».