No Featherbed for Me (СИ)

- Что же я могу сказать о леди Штормового Предела? – выплюнул Роберт, показывая на брата, который тут же вспыхнул от злости и смущения. – Твоя жена занимается твоей работой, принимая решения, пока ты разъезжаешь по Семи Королевствам, ничего не делая! Мейс Тирелл сказал, что ты провел почти половину своего брака в Хайгардене!

- Я действующий лорд Штормового Предела.

- Нет, это она действующий лорд Штормового Предела! – прокричал король, показывая на Арью. – Судя по всему, это она выслушивает жалобы, она управляется со счетами, она решает, где разместить стражу! Ты лишь тратишь золото на броню, которую никогда не наденешь, рассекая мои земли с Лорасом Тиреллом!

Арья чувствовала ярость, закипающую в Ренли, но именно то чувство униженности, что горечью тлело в его глазах, заставило ее заговорить. Может она и ненавидела Ренли за то, что тот давал ей пустые обещания и был ее мужем лишь на словах, но он был хорошим человеком, как и Нед Дейн, и не заслужил того, чтобы его так унижали.

- Все, что я делала в Штормовом Пределе, я делала, следуя указаниям Ренли, – солгала Арья, стараясь не выдать себя дрожью в голосе. – Он давал мне четкие инструкции…

Король фыркнул в недоумении.

- Ну что ж, они тебе более не понадобятся, так как мой брат не поедет никуда в ближайшем будущем,- расположившись на высоком кресле, в котором обычно сидела Арья, объявил Роберт. – До тех пор, пока я не прикажу иначе, ты не покинешь Штормовые земли. Ты будешь управлять родовым гнездом семьи Баратеон, или я отдам его Станнису, а тебя отправлю отживать свои дни на Драконьем Камне. Ты меня понял? – не дав Ренли шанса ответить, он приказал. – Ты будешь лучшим лордом Штормовых земель за всю историю, ты сделаешь все возможное, чтобы твоя жена родила тебе ребенка, и я не желаю видеть Лораса Тирелла даже близко. Я ясно выражаюсь!?

- Да, ваша светлость, – выдавил Ренли, слегка подрагивающим голосом.

Арья думала, что король отстранит их от дел, и ей стоило немалых сил, чтобы сдержаться, когда пылающие синие глаза Роберта уставились на нее.

- Что касается тебя, пора бы уже начать вести себя как леди. Я не знаю, что тебе позволяли Дейны, но теперь ты Баратеон. Я не намерен больше слушать о том, что ты одеваешься как мужчина, исчезая без эскорта, и больше никаких поездок на этой чертовой дорнийской лошади! Ты будешь приглашать дам к себе на чай, улыбаться, и единственным твоим назначением будет рождение наследника моему брату. Поняла?

- Да, ваша светлость, – пролепетала она сквозь стиснутые зубы.

- Как только мы закончим здесь, ты пойдешь к мейстеру Рису за Лунным чаем, – его голос звучал угрожающе.

- Лунным чаем? Как же я подарю Ренли наследника, если вы заставляете меня пить Лунный чай?

- Потому что я не позволю тебе принести в этот замок какого-нибудь тирошийского бастарда! – пригрозил он, вставая на ноги. – И если я еще хотя бы раз услышу, что ты сбегаешь, чтобы увидеть этого чертового наемника, от моего гнева тебя не спасет даже та любовь, что я испытываю к твоей семье.

Арья не могла остановить предательские слезы ярости и унижения, что покатились по щекам. Она видела, как ее родители дрогнули от слов короля, а Джендри опустил глаза, сморщившись. Лишь Санса смотрела прямо на нее, и откровенная жалость в ее взгляде заставила ее внутренности болезненно сжаться. Перед глазами предстал образ Грифа, с его резкими красивыми чертами лица и губами, с такой легкостью вдохнувшими в нее жизнь, и Арья подумала, что лучше бы она просто осталась там, в доме с красной дверью, и позволила Грифу делать с ней все, что ему угодно, сколько угодно времени.

Раз уж ее так опозорили перед людьми, которых она любила, она бы предпочла, чтобы это было наказанием за то, что она действительно совершила.

Он стал первым, кого ты действительно захотела за многие годы, и ты отказала ему, чтобы защитить честь дома Баратеон. И вот твоя награда.

Уже не будет никакого путешествия в Винтерфелл, она не навестит Джона на Стене, и даже ежедневные прогулки теперь для нее недоступны. Теперь ее жизнь – это бесконечная череда скучных событий рядом с человеком, который никогда к ней не прикоснется. Арья бы закричала, если бы это могло хоть что-то изменить, но она знала, что выбора у нее нет и не было никогда. Никого не заботили крики потерянной женщины, и короля меньше всего.

- Я ничего не сделала, - она попыталась заговорить, но голос сорвался. Сглотнув, она попыталась продолжить. – Я не сделала ничего, что бы опозорило ваше имя.

- Вы оба опозорили наше имя, – заговорила королева Серсея, ее голос недвижим, как Стена. – Если бы твой король был менее добр, он бы расторгнул этот брак, отправил бы твоего мужа на Стену, а тебя в молчаливые сестры. Ты должна благодарить его за его доброту.