No Featherbed for Me (СИ)

В утро приезда Кейтилин, Арья обнаружила, что просто не может усидеть на месте. Она проснулась задолго до рассвета, чувствуя, как ее внутренности скручиваются в нервном ожидании, и поняла, что она не сможет дождаться того момента, когда наконец прибудет делегация из Винтерфелла. В закромах своих сундуков Арья нашла свою кожаную дотракийскую одежду, подаренную ей, когда Рэйнис была еще совсем маленькой. Надевая их, она чувствовала, будто надевает на себя кожу девушки, которой когда-то была, и Арья глубоко вдохнула, вспоминая уникальный аромат Дотракийского моря. Собрав волосы в свободную косу, Арья вспоминала, как счастливы они с Эйгоном были в те первые года брака, как они играли с Рэйнис и не думали о будущем. Они были такими свободными, когда жили в кхаласаре, питаясь кониной и лошадиным молоком и танцуя вокруг костров. Эймон даже был зачат по дотракийскому обычаю, под звездами, и Арья была уверена, что сей факт шокировал бы любого лорда или леди Вестероса.

Сейчас они с Эйгоном редко были вместе за пределами постели, и единственным мужчиной, с кем она проводила время под звездами, был Джендри, а с ним чувство вины и стыд, разделенный на двоих.

Два рыцаря королевской гвардии стояли у двери в спальню Эйгона, и их глаза расширились при виде нее. Проскользнув в комнату, Арья осознала, что не была в королевских покоях с того дня, как Роберт приказал ей выйти за Ренли, а Эйгон всегда сам приходил к ней в комнату. Гобелены на стенах были выполнены лишь в цветах дома Таргариен, и, когда Арья присела на край кровати, где спал ее муж, она задумалась о короле Роберте и Эйрисе, который правил до него, обо всех Таргариенах, которые спали в этой комнате, и о том, что, однажды, она будет принадлежать ее сыну.

Эйгон удивленно нахмурился, когда Арья разбудила его, и озадаченно поднял брови.

- Арья? Что-то не так? Дети…

- Они в порядке, - заверила его она, позволяя ему сесть. – Давай прокатимся верхом?

- Верхом? Еще даже не рассвело…

- И что? Мы раньше всегда катались еще до рассвета, - она взяла его за руки, пытаясь отыскать в нем того человека, которого она полюбила тогда в Штормовых землях. – Ты помнишь, тогда, у Дотракийского моря, когда Рэйнис была еще совсем маленькой? Мы оставили ее с Эшарой и пробирались через высокую траву, едва различая дорогу.

- Ты меня опозорила тогда, на своей лошади, - вспомнил Эйгон, улыбнувшись, - а затем я уложил тебя на траву…

- И она была такая же синяя, как и твои волосы, - она приблизилась к нему. – Мне нужно, чтобы сегодня ты был просто моим мужем, а не королем. Если ты еще любишь меня, ты встанешь и пойдешь вместе со мной.

Эйгон потянулся к ней, пригладив ее щеку.

- Арья, ты же знаешь, как сильно я люблю тебя, но я не могу просто перестать быть королем на день.

- Почему нет? Разве не для этого есть Коннингтон? Мой отец заменял Роберта тысячи раз, когда он…

- Я не Роберт, - мягко прервал он. – Королевства разбиты, а люди в меня не очень и верят, так что я не могу просто так взять выходной, чтобы поиграть.

- Поиграть, - повторила она, отстраняясь. – Я не ребенок, Эйгон.

- Нет, Арья, я не это имел в виду, - возразил он.

- Мне жаль, что я потревожила вас, ваша светлость, - выпалила Арья, прежде чем выбежать из комнаты, словно ребенок, разъяренная и обиженная его отказом. Когда она спускалась по лестнице к конюшне, Арья впервые задумалась о вине за измену, что отравляла ее сердце. Она любила мужчину, которым был ее муж, но ей не было абсолютно никакого дела до короля Семи Королевств. То, что она делала с Джендри, не приносило ей успокоения, ведь чувство стыда непрестанно преследовало их обоих. В последний раз они были вместе два дня назад, и Арья была настроена серьезно, говоря, что это не должно повториться вновь.

Она твердила самой себе, что прекратила их отношения, потому что это было правильно, потому что она любила Эйгона, а Санса была ее сестрой. Но Арья прекрасно знала, что настоящей причиной этому была Кейтилин, которая всегда видела ее насквозь.

Конюх мирно спал у стены, когда Арья вошла, но она перестала нуждаться в его помощи еще с детства. Она сняла одно из плоских дотракийских седел со стены, закрепив его на спине боевого коня Эйгона. Арья вспомнила о Винтер, которая погибла во время их переезда в Волантис, и ее сердце болезненно сжалось. Единственным существом, по которому она скучала больше, чем по Винтер, была Нимерия, которая много лет назад перегрызла свой поводок в Штормовом пределе, и исчезла.

Конюх проснулся, крикнув что-то Арье, проскакавшей мимо него, направляясь к холмам. Члены кхаласара охраняли ворота и, мгновенно узнав, с легкостью пропустили ее, и Арья глубоко вдохнула желанный запах свободы. Она знала, что люди у ворот не станут поднимать тревогу, ведь даже она могла разок выехать без сопровождения, и, даже если бы на нее напали, она была готова – аракх, подаренный Рэйго, удобно расположился на ее бедре.

_____________________