Но кому уподоблю род сей?

Вспомним Еву: «она будет называться женою; ибо взята от мужа. Поэтому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт 2:23,24). Павел сказал об этом: «тайна сия велика» (Еф 5:32), «ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление.» (1 Тим 2:13,14). Теперь-то мы уже открыли тайну: Адам - муж есть человек внутренний; ему для жизни в веке сем дана Богом жена - Ева, отделенная от него, посредством которой он, будучи от начала девствен, познает добро и зло мира, и «ни муж без жены, ни жена без мужа». Одним словом, параллель между блудным сыном и Адамом полностью оправдана.

Комментируя сей стих, мы должны пока лишь обратить внимание на слово "распутно", ибо и оно не является лишним.

14. Вернувшись к нашему главному персонажу, еще раз повторим, что "водворяясь в теле, мы устранены от Господа." (2 Кор 5:6), - запасы имения отчего не возобновляются, а посему, когда младший сын проживает все, чрево его оказывается пустым, и он начинает нуждаться. Причем сия пустота не может вызывать никаких восторгов, навеянных темой достижения безмолвия, ибо та пустота, о которой идет речь в притче сейчас, принципиально отличается от состояния внутреннего мира: мир освобождает место для сходящей свыше мудрости, мы же видим пустоту, вызванную отсутствием ее.

Для себя отметим ту особенность повествования, что до момента исчерпания запасов природного знания речь в притче еще не шла о насыщении чрева, и сия знакомая нам по предыдущим главам символика появляется лишь тогда, когда сын проживает все. И вот тогда-то оказывается частично или полностью утраченной способность человека построить новую египетскую пирамиду, отлить из железа нержавеющий столб и многое, многое другое, чего современная технология не может даже приблизительно воспроизвести.

 Итак, для находящегося в мире сем блудного сына настает период великого голода, ибо то, что он получает от века сего не может удовлетворить и насытить его - «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф 4:4; Лк 4:4). Говоря о голоде, неизбежно наступающем после утери связи с Богом, в дополнение к приведенной в начале комментария к настоящему стиху выдержке, мы можем вспомнить: «забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно.» (Мф 13:22).

15. Пребывая в веке сем, да еще впав в нужду, младший сын попадает в подчинение и зависимость от некоего жителя той страны, в котором совсем не так трудно узнать того, имя кому, по словам Иоанна Богослова, «князь мира сего». И он посылает сына пасти свиней. Нельзя забывать, что свинья в библейском понимании всегда оставалась олицетворением (символом) всего самого низкого и нечистого, что только может быть в мире: «нечиста она [свинья) для вас.» (Лев 11:7). Свинья является притчею во многих требующих негативного уподобления случаях - «Что золотое кольцо в носу у свиньи, то женщина красивая и безрассудная.» (Прит 11:22) ; «не бросайте жемчуга вашего пред свиньями...» (Мф 7:6); «вымытая свинья идет валяться в грязи.» (2 Пет 2:22). Стоит вспомнить также повествование синоптиков о переселении легиона духов нечистых в свиней (Мф 8:30-32; Мк 5:12-14; Лк 8:32,33).

16. Для понимания того, о чем говорится далее, необходимо не просто вспомнить о символике чрева и пищи как того, что входит во чрево, но стоит задуматься над вопросом: если свинья является символом нечистоты и низости, каково же то, что питает эти качества, и что же есть пища свиней - рожки? Ведь этот вопрос гораздо более серьезен, нежели вопрос о предпочтении мудрости века сего мудрости, сходящей свыше. Тот, кто питается пищею свиней, сам превращается в свинью (посмотрите, как неожиданно мы признали во всяком случае в символической области правоту индуистской мудрости - «Ты есть то, что ты ешь.»), однако такого обращения не может произойти, что прямо и следует из стиха: «но никто не давал ему». С тачки зрения буквального толкования последние слова совершившего бессмысленны. Действительно, не приставил же князь мира сего к блудному сыну соглядатаев, в обязанность коих входило бы следить, чтобы тот не похищал пищи у свиней. Смысл этих слов в принципиальной невозможности такого оборота событий. С подобными мотивами мы уже встречались, ведя речь о спасении «как бы из огня» и о близости к погибели, а наш герой сейчас как нельзя ближе к погибели, - но тем не менее не гибнет, ибо не может погибнуть, о чем мы еще поговорим чуть позже.

17. Следующий стих начинается словами, заставляющими нас чуть переосмыслить сказанное, ведь здесь говорится: "придя... в себя". Сие, даже без понимания всей исследуемой нами символики, не может не навести на мысль, что до того момента он был как бы не в себе - в состоянии, из которого можно выйти, придя в себя. Понятно, что здесь идет речь о качественных изменениях в состоянии сознания. В данном случае у младшего сына происходит прозрение в отношении источника истинной пищи - хлеба, дающего жизнь.