Но кому уподоблю род сей?

Дело в том, что на самом деле нет ничего некорректного в терминологии отрицательных радиусов. И естественные науки уже давно используют такое представление: о выпуклых кривых принято говорить как о кривых положительного радиуса, а в отношении кривых вогнутых используется понятие отрицательного радиуса. Но тут возникает та проблема, что, начиная от нуля, и вплоть до прямой, являющейся на самом деле окружностью бесконечного радиуса, то есть от нуля до бесконечности находится область только положительных радиусов, где нельзя поместить вогнутую окружность с центром в начале координат. Тем самым для отрицательных радиусов остается свободной только область, находящаяся по другую сторону прямой, или, точнее говоря, кривой бесконечного радиуса.

Такое решение соблазнительно еще и тем, что и вогнутая кривая бесконечного радиуса, и выпуклая кривая бесконечного радиуса являют собой прямую, которая служит как бы соединяющей (или разделяющей) миры положительных и отрицательных радиусов, чем достигается редчайшая по красоте антиномии бессмыслица. Красота эта заключена в симметрии кривых положительных и отрицательных радиусов относительно прямой. Антиномия же, или если хотите, бессмыслица, заключается в том, что положительная бесконечность оказывается неотличима от бесконечности отрицательной. Причем оказывается, что мир отрицательных радиусов, который напомнил Царствие Божие, лежит на расстоянии бесконечности от человека. Но мало этого, — он лежит в неопределенном направлении...

Не напоминает ли это ситуацию, когда, указывая на небо как на местопребывание Бога, финн и новозеландец направляют взоры свои в диаметрально противоположных направлениях? И при этом они говорят об удаленности Бога.

А не легче ли двинуться на несколько сантиметров внутрь себя, чтобы достичь этого непривычного места?

Приложение к главе X «НЕ ОБМАН ЛИ В ПРАВОЙ РУКЕ МОЕЙ?»

(взгляд с позиций неверного управителя)

Дерзнем приобрести себе еще друзей богатством неправедным, приведя пример, который мы не осмелились включить в основное повествование. Поговорим теперь об отличии объективной, с точки зрения позитивной науки, реальности от ее восприятия человеком. Сделаем это на примере механизма цветового зрения человека и... телевидения.

Из курса средней школы читателю должно быть известно, что свет — мы, конечно говорим не о свете духовном, но о том, что воспринимает глаз — это не что иное, как электромагнитные колебания. Причем собственно цвет, в особенности чистый тон, вполне характеризуется длиной волны или частотой электромагнитного колебания. Сложные цвета, такие как, например, коричневый, серый или белый, состоят из набора колебаний разных частот. Такой набор называется спектром. Человеческому глазу не доступен весь спектр возможных частот электромагнитного излучения, но то, что человеческий глав в состоянии воспринять, составляет видимый спектр. О видимом спектре можно составить вполне ясное представление, наблюдая в небе радугу, являющуюся по сути спектром белого цвета. Видимый спектр непрерывен, то есть в природе существуют электромагнитные колебания любых частот, причем существуют физические приборы, способные фиксировать эти частоты с очень высокой точностью — спектрометры.

Однако человеческий глаз — не физический прибор, и вместо цифр, он регистрирует оттенки цветов довольно богатой палитры. Тут будет полезно вспомнить то, чему учили в школе не только на уроках физики, но и биологии. А дело в том, что глаз имеет два типа рецепторов света — палочки и колбочки. О палочках, воспринимающих лишь интенсивность света, мы не будем говорить. Что же касается колбочек, то цветовое восприятие связано именно с ними, причем колбочки существуют трех строго фиксированных типов: одни реагируют только на красный цвет, другие только на зеленый, третьи — только на фиолетовый. Все другие цвета дают различную степень раздражения указанных трех типов колбочек. Например, оранжевый цвет весьма сильно раздражает колбочки, чувствительные к красному цвету, слабее — колбочки, чувствительные к зеленому, и совсем не раздражает колбочки, реагирующие на фиолетовый цвет; лимонный цвет приблизительно в равной степени раздражает колбочки, отвечающие за восприятие красного и зеленого цветов, и опять же совсем не раздражает колбочки, реагирующие на цвет фиолетовый; зато лиловый цвет, раздражая колбочки фиолетового и красного цветов, оказывает гораздо меньше впечатления на зеленые колбочки. Таким образом оказывается, что вся богатейшая палитра природы, вдохновлявшая стольких величайших живописцев, проходит сквозь элементарную призму разложения на три примитивных цвета.