Но кому уподоблю род сей?

Ну и что из того? — спросит читатель, — ведь благодаря этому мы и видим богатейшую палитру природы — видим голубизну неба, багрянец заката, зелень травы, белизну снега, зеленоватую синеву моря, — да даже ту самую радугу, которую нам ставят в пример видимого спектра; какое нам до всего этого дело, если мы так видим! Возразить нам нечего — видим, и все тут. Однако клоним мы вот к чему.

Глаз человека, оказывается, можно без труда обмануть, чем и занимаются с неравным успехом и неравное по продолжительности время полиграфия и телевидение. Дело в том, что цветное телевидение построено только на трех элементарных цветах, сочетание которых в разной пропорции дает причудливую смесь оттенков, производящих впечатление настоящих. Настоящих не в смысле составления конкуренции цветам Пикассо и Куинжи, а в смысле имитации оттенков, которые электронно-лучевая трубка телевизора физически не способна воспроизвести. Иными словами, человеческий глаз не способен обнаружить различие между содержащим большое количество частот цветом настоящего апельсина, и имитацией трехчастотного оранжевого цвета на экране телевизора.

Да, телевидение еще молодо и несовершенно, и даже лучшие фирмы-производители телевизионной техники не в состоянии пока добиться совершенства, кроме как на бумаге рекламных брошюр. Кстати, о брошюрах. Ведь в полиграфии ситуация совершенно иная, а, между тем, там используется тот же принцип обмана глаза человека — трехцветная печать, то есть раздельная печать одного и того же изображения в трех означенных нами цветах с последующим наложением. Репродукции, изготовленные таким образом, лишь редкий специалист способен отличить по их цветовой гамме от подлинника. И вот, мы видим на страницах журналов закаты и восходы, колосящийся хлеб и лесной пожар, прозрачную голубизну озер и синюю черноту бушующего моря.

Подчеркнем еще раз — и телевидение, и полиграфия построены всего на трех цветах — трех частотах. Всего тремя цветами создается таким образом более или менее удачная иллюзия естественности непрерывного спектра. Поставьте напротив телевизора спектрометр — он не зафиксирует ни оранжевого, ни желтого, ни голубого, хотя нам все эти цвета будут казаться.

Надеемся, читатель понял, какое положение мы скрыли этой физико-биологической притчей. Существует истинная предопределенность, уподобимая естественным цветам природы, и существует несовершенное восприятие человека, сравнимое с обманом дорогого журнала, — такое-то восприятие мы и связываем со свободной волей. Красивая картинка, но всего лишь картинка. Когда вы по человеческому разумению говорите о свободной воле, помните, что природных цветов неисчислимо больше, нежели три.

Примечание к главе XI «КТО ИМЕЕТ УМ, СОЧТИ ЧИСЛО»

(взгляд с позиций неверного управителя)

Многие исследователи со времен предшествовавших даже Пифагору пытаются — и некоторые из них не без кажущегося успеха — развивать основанные на десятичной системе нумерологические построения. При этом, по собственному произволу складывая то числа, то значащие цифры чисел, умножая их и деля друг на друга, возводя в степень и извлекая корни, они находят определенные закономерности, основанные на выдающихся цифрах и числах, и далее делают вывод, что на них построен мир.

Однако такие исследователи не хотят или не могут понять того простого факта, что закономерности, открытые ими, характеризуют вовсе не мироздание, но всего-навсего десятичную систему счисления, выйти за рамки которой им не позволяет отсутствие образования и фантазии. Если же не связывать себя гордиевым узлом десяти, включая ноль, знаков, знакомых всем со школы, но попытаться выделить подобные закономерности, например, из восьмеричной (или еще какой-нибудь) системы, то, безусловно и жестко присутствуя там, такие закономерности окажутся совсем иными. Соответственно и бросающиеся в глаза числа и цифры будут другими. Что же построено на них? Неужто ничего? или какой-то другой мир? Да нет, мир-то тот же самый, но в первую очередь на этих закономерностях построена соответствующая система счисления...