Но кому уподоблю род сей?

Тут мы считаем уместным сделать отступление и использовать выводы, сделанные нами в разных главах нашей книга для построения картины не космогонической даже, ибо космос есть мир, и, говоря о мире, мы говорим всего лишь о веке сем, но для построения картины того, что из себя представляет полнота, охватывающая мир и то, что лежит вне мира. А к тому, что вне мира, относятся прежде всего небеса, век грядущий.

У нас нет иной возможности, кроме как представить структуру сей полноты спекулятивно, по человеческому разумению, как писал Павел, то есть с несовершенным уровнем сознания. Создавая сию картину, мы не сможем предложить иных атомов, первосоставляющих, кроме добра и зла, единых каждое само в себе. Излишне пояснять, что по человеческому разумению нельзя дать истинного определения этих понятий, ибо знающий сие, обладал бы уже высшим сознанием. Это, однако, не является препятствием дальнейшим построениям, так же как отсутствие определения точки, пространства и времени нисколько не мешает построениям квантовой механики и теории относительности.

Говоря о единстве добра и зла каждого в себе, мы предполагаем, что нет областей, которые могли бы одновременно принадлежать и злу, и добру; нет ничего, что могло бы быть одновременно и плохим, и хорошим. Другими словами, добро и зло нигде не накладываются друг на друга и не пересекаются: «Что общего у света с тьмою?» (2 Кор 6:14). Сей взгляд, однако, не должен позволить нам забыть тот апокатастатический мотив, который лучше всего сформулирован Иисусом сыном Сираховым: «Все в свое время будет признано хорошим.» (Сир 39:41). Иначе говоря, в свое время наше построение перестанет соответствовать истине. Потому-то мы и сказали, что говорим по человеческому разумению.

Итак, на духовном уровне все состоит лишь из добра и зла. Но где пролегает граница между добром и злом? Или, иначе говоря, есть ли такие точки, в которых сии субстанции соприкасаются? Последний вопрос чуть более прост и дает возможность ответить на первый: граница между добром и злом пролегает по той твари Божией, коей имя есть человек. Ясно, что для каждого сия граница пролегает индивидуально, и то, что один считает добром, для другого — безусловное зло. Но самое интересное заключается в том, что положение этой границы не является фиксированным, и по мере постепенного роста сознания человек медленно перемещается в поле добра и зла, и положение этой границы соответственно меняется. Изменение границы познанного человеком добра и зла может носить и скачкообразный характер, что возможно при посвящении.

Человек привык говорить об окружающем его мире-космосе, однако весьма недвусмысленно человек сам является частью мира, и, будучи водворен в теле, никуда не может деться от этого. Как писал Павел: «Я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю.» (Рим 7:14,15). Что же говорить обо всех остальных?.. Зададим следующий вопрос: кто правит миром и человеком как частью мира? На сей вопрос мы уже ответили в ходе истолкования притчей о неверном управителе и о блудном сыне: миром правит князь мира сего, мир же, окружая человека, находясь вне его, является посредником между князем, господствующим в воздухе (Еф 2:2), господином зла, и человеком.

Внутри же человека пребывает Бог, и Он «больше того, кто в мире.» (] Ин 4:4). Подобным же изложенному выше образом, между Богом, Господином добра, и человеком существует свой посредник — Христос (1 Тим 2:5). Сказав это, мы вновь забежали вперед, но совсем немного, ибо уже спустя несколько страниц откроем эту тайну.

Два вышеизложенных положения приводят нас к заключению, что человек не может не иметь одного из двух посредников, одного из двух господ. И покуда он окончательно не избавлен от необходимости пребывать в мире, покуда он окончательно не взят на небеса, он имеет посредника между собой, вернее внешней своей частью, и князем мира сего. Высшим же посредником, посредником меж Богом и человеком, точнее внутренним человеком, является Христос. Наличие между внутренним человеком и Богом Отцом единого посредника в образе Христа — Логоса есть предвечное свойство, но для ветхозаветного времени оно представляло «тайну, сокрытую от веков и родов» (Кол 1:26). Явление же Его составило свойство новозаветного времени, или «настоящего времени» по определению Павла (Евр 9:9), до наступления которого ни Отец, ни Сын не могли быть осознаны в качестве субстанции, сущей внутри человека, но воспринимались, как и мир, чисто внешне, и их местопребывание получило название, буквальное понимание коего было связано с тем, что не просто находится вне человека, но весьма значительно, а за исключением последнего века, безнадежно удалено от него — небо. Курьез заключается в том, что человек поселил Бога там, где господствует и князь мира сего, — в воздухе (Еф 2:2).