Но-шпа на троих

Сеанс продолжался долго, сколько времени он шел, точно не скажу, смотреть на часы показалось мне неприличным. Инна Семеновна на протяжении работы не проронила ни слова, а я извелась от скуки. Иногда, забывшись, я клала ногу на ногу, и тогда экстрасенс оживала за спиной:

– Очень прошу, примите прежнюю позу. Вам неудобно?

– Замечательно, – я кривила душой, и Инна Семеновна вновь замолкала.

Наконец она отошла в сторону и спросила:

– Ваше самочувствие?

– Просто чудесное, – фальшиво-бодро воскликнула я, – готова горы свернуть!

– Я слегка подкачала вас энергией, не удивляйтесь, к вечеру вы почувствуете легкую апатию, такое случается со всеми на первых сеансах.

– Вы волшебница, – принялась тарахтеть я, изображая полнейший восторг.

Кашу маслом не испортишь, а мне нужно понравиться Инне Семеновне, чтобы добиться поставленной перед собой цели.

– Просто я хорошо выполняю свою работу, – слабо улыбнулась экстрасенс, – ничего сверхъестественного тут нет, все объяснимо. – Ну не скажите, – разливалась я соловьем, – целителей пруд пруди, а реальную помощь способны оказать единицы.

– Дело не столько во мне, сколько в вас, – сказала Топильская, – если верите врачу, то шансы на выздоровление многократно возрастают.

– Вас хвалят абсолютно все! Например, Ксюша Каретникова.

– Каретникова? Не помню такую!

– Ну как же? Ксения!

– Простите, пациентов у меня очень много, наверное, она приходила очень давно.

– А Галя Сорокина? Совсем недавно лечилась!

– Сорокина, Сорокина, – забормотала Инна Семеновна, – нет, не припоминаю.

– У вас такая плохая память? – схамила я. – Да Галка только что тут была.

– Сегодня? – изумилась Топильская.

Она подошла к столу, глянула на органайзер и решительно заявила:

– Вы первая на приеме, потом, правда, еще десять человек записано, но Сорокиной среди них нет! Я на секундочку отвлеклась от интересующей меня темы:

– Столько пациентов! Вы, наверное, жутко устаете!

– Господь дает силы на благое дело, – тихо ответила Инна Семеновна, – тем и держусь, людям помогать надо.

Но на меня ее высказывание не произвело особого впечатления. Безусловно, нужно поддерживать ближних, только Инна Семеновна своей деятельностью зарабатывает себе на хлеб с маслом, сыром и даже с икрой, причем не баклажанной, а черной, белужьей. Вот отсюда и ее желание пропустить через кабинет шеренги пациентов.

– Значит, вы не помните Галю Сорокину.

– Нет. Да и какое она может иметь отношение к вашему недугу? – высказала легкое недовольство Инна Семеновна.

– Понимаете, Галка верит в вас как в бога.

– Это слишком сильное высказывание. Так говорить не следует, – занудила Инна Семеновна, – помните, мысль материальна, а словом вполне можно убить!

И что я плохого сказала? Вроде бы ничего особенного.

– Галя сейчас в больнице, она, узнав, что я пойду к вам на прием, очень просила взять у вас небольшой автограф для себя. Пару строчек с пожеланием здоровья.

– Я не эстрадная певица, – твердо отрезала Инна Семеновна, – никогда не раздаю свои подписи.

– Но вот другая ваша пациентка, кстати, тоже моя добрая подруга, Альмира Богачевская, получает от вас сейчас поддержку.

– Я очень хорошо знаю Альмиру, – кивнула Инна Семеновна, – да, действительно, ее сын приезжал одно время за заряженной водой, я специально обрабатывала жидкость с учетом заболевания.

Вот это интересно! Врачи до сих пор не способны поставить бедной Альмире диагноз, а Топильской он ясен?

– Неужели Альмиру можно вылечить простой водой? – вырвалось у меня.

– Простой нет, – пояснила Топильская, – а заряженной да. Вода запоминает информацию и доносит ее до всех органов. Мой вам совет, собираясь пить минералку, только негазированную, шепните пару раз над стаканом: «Дай здоровье» – и увидите через полгода результат.

– Так просто?

– Ну мое воздействие сильнее, ваше будет слабым, но и оно поможет.

– А что с Альмирой?

Инна Семеновна села за стол.

– На этот вопрос я ответить могу, но не стану. Есть такое понятие, как врачебная тайна. Вам бы тоже не понравилось, начни я обсуждать ваши проблемы с посторонними.

– Но Альмире очень плохо! Медики не способны пока поставить диагноз! Вы просто обязаны, если, конечно, что-то знаете, рассказать об этом.

Топильская спокойно сложила бумаги ровной кипой, прижала их сверху прессом в виде собаки и пожала плечами:

– Не имею привычки навязываться. Я говорила о своих соображениях Альмире и ее сыну, но они не восприняли информацию всерьез и предпочли обратиться к официальной медицине. У каждого свой дао.

– Что? – не поняла я.