Нобелевская премия

Надо всё как следует обдумать. Но я всё равно опять всунул в автомат телефонную карту, позвонил в аэропорт и спросил о ближайших рейсах на Базель, начиная с завтрашнего дня, пятницы, пятого декабря.

С бумажкой в руке я вышел из будки, потопал к машине и потом долго пялился на длинное здание из жёлтого кирпича на другой стороне улицы, прежде чем понял, где я очутился. Это была школа Бергстрём. Школа Кристины. Значит, по пути от этого квартала до дома, находящегося отсюда метрах в восьмистах, они её подстерегли и затащили в свою машину, средь бела дня, и никто этого даже не заметил.

В некоторых окнах горел свет, дети усердно занимались. Странно, когда заглядываешь в школу снаружи, всегда кажется, что все очень внимательно слушают учителя.

Я проверил содержимое бокового кармашка сумки с инструментами. Всё, что могло мне понадобиться, оказалось на месте.

Когда я шагал к школе, прозвенел звонок, и навстречу мне устремились толпы освободившихся школьников. То, что мне пришлось протискиваться сквозь их поток, было как нельзя кстати. Я стал расспрашивать про 8 «А» класс, и одна патлатая девица указала мне:

– Вон та – их классная.

«Вон та» оказалась молоденькой тоненькой женщиной с каштановыми локонами, совсем не похожей на шведку, к тому же производившей впечатление бесконечно наивной.

– Да, пожалуйста? – ответила она, когда я к ней обратился, и взглянула на меня широко распахнутыми глазами, мало чего повидавшими в реальной жизни.

– Не найдётся ли у вас минутки поговорить? – спросил я и добавил: – С глазу на глаз.

– Да, конечно, – радостно выпалила она и достала связку ключей, одним из которых только что заперла класс. – Хорошо, что вы меня застали, я как раз закончила работу. И теперь время не будет нас подпирать. Зайдём внутрь, если вы не против?

Я заверил её, что мне подойдёт любое место, где нашему разговору не помешают. И она снова открыла, нагнувшись к замочной скважине так, что я увидел её крепкую попку в форме яблока, в тесно прилегающих брюках. На мгновение меня прострелило представление, управляющее моими чреслами, как я прижимаю эту попку обеими руками, голую, и… ну, и так далее… Позитронная установка Софии Эрнандес Круз, несомненно, намерила бы в этот момент в моём мозгу множество интересных процессов.

В классной комнате пахло пылью, мелом и чем-то похожим не то на духи, не то на пот, – своеобразный запах, пробуждающий воспоминания. Столы были расставлены в ряды по четыре, и мы сели за один из них. Я тоже когда-то сидел за таким столом на таком стуле, но мне казалось, что они были больше.

– Ну, о чём пойдёт речь? – спросила она с такой улыбкой, как будто в мире не водилось вообще никакого зла. – Я всё время пытаюсь вспомнить вашу фамилию и не могу. Вы ведь ни разу не были на родительском собрании или были?

– Нет, – сказал я и извлёк запаянную в пластик карточку, которую перед этим переложил из моей инструментальной сумки в бумажник. – Вы меня не знаете. Меня зовут Гуниар Нильсон.

– Нильсон? Но ведь вы не отец Ларса. Того я знаю.

Я подвинул к ней карточку.

– Только не пугайтесь, – сказал я в своём лучшем заговорщицком тоне. – Это моё удостоверение. Я частный детектив. Отец Кристины Андерсон поручил мне разыскать его дочь.

– Частный детектив? – Её и без того большие глаза стали ещё больше, когда она взяла удостоверение в руки. Кстати, бюст у неё был внушительный.

– Да, – сказал я. – Эта профессия действительно существует.

Думаю, я уже наловчился произносить эту фразу довольно убедительно. Так, будто я в самом деле частный детектив, которому уже плешь проела реакция людей на это.

При том, что я сам не уверен, действительно ли существует такая профессия вне кино и криминальных романов. Я, по крайней мере, не встречал ни одного частного детектива. Естественно, удостоверение тоже было фальшивое. Как все фальшивые документы, какими я пользуюсь, этот происходил от одной таиландской фирмы, которая производит вполне легальные фальшивые документы и за небольшую плату рассылает их по всему миру: личные паспорта несуществующих государств, членские билеты несуществующих организаций, экзаменационные аттестаты по профессиям, которыми можно заниматься без всяких экзаменов, и так далее. Удостоверения якобы репортёров, частных детективов или тайных агентов – это одни из самых дешёвых документов. Несмотря на это, выглядят они впечатляюще.

Она протянула мне карточку назад, и я отчётливо почувствовал, что она стала смотреть на меня совсем другими глазами. Феномен, с которым часто сталкиваешься при таких документах. Если по-настоящему войти в роль, это может сослужить неоценимую службу при соблазнении.

– Разыскать Кристину? – повторила она. – Я не понимаю. Нам было сказано, что у Кристины рак и она в больнице. Уже больше восьми недель.

Я кивнул с серьёзной миной.

– Ну, это не так. На самом деле она просто пропала, и мы думаем, что она не одна.