Нобелевская премия

Я начал с того, что в моих разбойничьих набегах на другие летние домики крал не только еду, но и все цилиндрические замки, какие мне подворачивались. В кропотливых трудах я распиливал их в мастерской, часами таращился в их нутро, пытаясь проникнуть в тайну их действия — и найти способ открывать их без ключа. Поначалу я изобрёл методы, которые разрушали только замок, а дверь оставляли целой. Затем, когда я понял, как выступы ключа взаимодействуют со стопорами в цилиндре, я изготовил себе первые инструменты — вначале из простой проволоки, которая, однако, оказалась чересчур мягкой, а позднее из стальной щетины уличной метлы, и при помощи этих инструментов мне впервые удалось открыть цилиндрический замок, зажав его в тиски.

Я совершенствовал своё искусство в тёмные месяцы зимы, когда мои пальцы коченели, изо рта вылетали белые облачка, долго парившие над верстаком, а живот сводило от голода. Совершенно случайно я наткнулся на материал, который и по сей день нахожу самым подходящим для изготовления пик и отмычек: велосипедные спицы. При помощи молотка и кусачек, зубил разной величины и старой паяльной лампы я изготовил первый набор отмычек, которые верно служили мне долгие годы.

Таким образом, я сам изобрёл искусство открывания цилиндрических замков. То, что другие и до меня владели этим навыком, я обнаружил лишь позднее, к тому моменту, когда уже мало кто мог меня чему-то научить.

Основополагающий принцип цилиндрического замка прост: личинка замка, то есть цилиндрическая сердцевина, имеет несколько высверленных скважин, которые соответствуют таким же скважинам в окружающем корпусе. В этих каналах находятся штифты, которые отжимаются пружинами, и каждый из этих штифтов на определённом месте рассечён. Если в скважину вставляется правильный ключ, он все штифты поднимает ровно настолько, что их срезы располагаются точно по окружности цилиндра, что позволяет его повернуть.

Самый животрепещущий вопрос состоит в том, что снаружи не видно, какой штифт где разделён и насколько высоко его нужно отжать. Правда, мне сравнительно быстро удалось одолеть первый барьер любого замка — профиль ключа поперёк его долевой оси, предопределяющий, какой ключ вообще можно вставить в замок, независимо от того, сможет он его открыть или нет, — и при помощи подходяще изогнутой проволочки поднимать штифты, однако открыть замок мне удавалось лишь тогда, когда я формировал проволоку по контуру ключа, то есть когда я знал ключ. Если я не знал ключ, то открыть замок методом тыка представлялось делом невозможным, поскольку для этого было слишком много возможных комбинаций.

Это приводило меня в отчаяние, пока в один прекрасный день — мне кажется, я даже помню, что это был рождественский сочельник, — я не обнаружил, что ситуация полностью меняется, если с самого начала приложить к цилиндру силу вращения. Как только сделаешь это, тут на руку тебе действуют три фактора: геометрические закономерности круга и цилиндра, природная упругость металла, а также тот факт, что каждый замок в пределах определённого допуска неизбежно обладает мелкими погрешностями изготовления.

Скважина, с геометрической точки зрения, есть цилиндр, который высверливается под прямым углом в другом цилиндре, а именно в личинке. Геометрия круга такова, что есть некоторая переходная зона, внутри которой разделённый штифт высвобождает замок, даже если деление совпадает не со стопроцентной точностью. Это обстоятельство влечёт за собой то, что, если попытаться с силой повернуть личинку неоткрытого замка, штифты внутри скважин слегка перекашиваются. Правильный натяг хоть и перекашивает штифты, но ещё даст возможность сдвинуть их вверх соответствующим инструментом, так называемой отмычкой.

По причине погрешностей при изготовлении реальный замок неизбежно отклоняется от своего теоретического идеала. Даже если невооружённым глазом ничего не видно, скважины оказываются просверленными не точно по одной оси. Это значит, что штифты заклинивает с разной силой, и таким образом каждый замок предоставляет тебе, так сказать, естественную очерёдность, в которой можно отжимать запорные штифты.

И наконец, все металлы эластичны и упруги. Когда говоришь об этом, многие удивляются. Фактически металлы хоть и не мягкие, но они эластичнее, к примеру, чем резина: если уронить на твёрдую поверхность два шара одинакового веса — стальной и резиновый, то стальной подпрыгнет выше, чем резиновый. Благодаря этой эластичности всякий раз, когда поднимаешь штифт соответствующим инструментом на такую высоту, что линия среза достигает границы между личинкой и корпусом, можно почувствовать слабый, но для тренированных пальцев отчётливо ощутимый толчок. Он вызван тем, что сердечник штифта и охватывающая его скважина отделены друг от друга. И самое важное: если удерживать напряжение сдвига, оно сохраняется.