Нобелевская речь

Публицистика Перл Бак в эти годы тесно связана с ее художественным творчеством. Живое дыхание современности ощущается в одном из лучших ее романов «Драконово племя» (1942), перевод которого на русский язык появился в журнале «Интернациональная литература» в трудную военную пору (1943). Это было последнее крупное произведение Перл Бак, изданное в нашей стране. В центре романа, завершенного писательницей как раз накануне событий в Пёрл-Харбор, — судьба крестьянина Лин Тана и его сыновей, живущих неподалеку от Нанкина, которые открывают для себя страшную реальность войны — японскую оккупацию. В «Драконовом племени» Перл Бак вернулась к ясной манере, соединяющей сказовую безыскусственность с библейской возвышенностью, как и в романе «Земля», который в глазах читателей оставался своеобразным эталоном, точкой отсчета в ее творчестве. Дальнейшая судьба семьи Лин Тана стала темой романа «Обещание» (1943), действие которого происходило на Бирманском фронте в 1942–1943 годах.

На рубеже 40 — 50-х годов в обстановке «холодной войны» и маккартизма Перл Бак сохраняла верность своим гуманистическим убеждениям и демократическим идеалам. Она была противником коммунизма и не раз высказывалась о его враждебности индивидуальной свободе и нетерпимости к инакомыслию. Это не мешало ей критиковать и некоторые стороны внешней политики США, в частности непризнание Китая, где к власти в 1949 г. пришли коммунисты.

После 1945 г. ее творчество еще более «американизируется». В этот период ряд ее романов выходит под псевдонимом Джон Седжес. Некоторые критики, не знавшие, кто автор, сразу же отметили, что по стилю он напоминает Перл Бак. Из пяти романов, опубликованных под этим псевдонимом, по единодушному мнению критики, наиболее удачен «Горожанин» (1945), действие которого происходит в маленьком городке Медиан в Канзасе на рубеже XIX–XX веков. В романе проявились присущие Перл Бак реализм, точность деталей, включая использование диалектальных особенностей и местного колорита. В начале 50-х годов, когда всем стало ясно, кто такой Джон Седжес, она вновь начала печататься под своей фамилией.

В послевоенные годы сочинения Перл Бак продолжают переводиться, находят массового читателя, хотя и не вызывают такого живого интереса, как в 30-х годах. Она по-прежнему пишет легко, занимательно, но при этом не прибегает к шаблонам «массовой» беллетристики. Если можно в чем-то упрекнуть Перл Бак в поздний период творчества, так это в стремлении объять необъятное, в то время как скорость появления ее книг озадачивала издателей. Порой очередной том «перебивал» и обгонял тот, который еще находился в производстве. Писательнице просто не хватало времени для основательной стилистической отделки текстов и работы над формой.

Неутомимый писательский груд дополнялся в эти годы гуманитарной деятельностью. Предметом ее забот были дети-сироты азиатско-американского происхождения (главным образом внебрачные дети американских солдат), для которых под ее покровительством был создан специальный приют «Уэлком хауз». Она мечтала, что когда они вырастут, то станут живым «мостом» между Востоком и Западом.

При жизни Перл Бак (она умерла 6 марта 1973 г.) воспринималась как живой классик. Один из критиков даже нажал ее «императрицей американской литературы». К ее голосу прислушивались в мире. «Все, что она творит, — писала в первой биографической книге о Перл Бак ее младшая сестра Корнелия Спенсер, — призвано служить установлению контактов между людьми, достижению справедливости для всех… Она писала так, чтобы каждый мог стать ее читателем, потому что стремилась быть писателем для народа».

Это определило особый статус Перл Бак в литературе. Прирожденный рассказчик, она хотела, чтобы ее книги «доставляли удовольствие», «развлекали», «увлекали». Но она жила в бурное «политизированное» время. И это не могло не сказаться на ее творчестве. Дочь миссионеров, она унаследовала от родителей проповеднический пыл. С годами он явно возобладал над всем остальным вопреки ее собственным декларациям в пользу «объективного» искусства. Она сделалась «ангажированным» писателем в лучшем значении этого понятия. Поэтому, о чем бы она ни писала, все в конце концов подчинялось одной задаче — защите человека, демократии и свободы.