Нобелевский тунеядец

Оставаясь целиком во власти истеричного "сегодня или никогда!", пошлю Женьке экземпляр предисловия — исключительно для поддержки и утешения. Тем более, что сомнения свои ты завернул так деликатно, что тщеславный глаз выудит из них только лестные сравнения.

А когда же и ты выйдешь, наконец, на компьютерную орбиту? Смотреть, как ты втискиваешь словечки в несуществующие промежутки между строчками, просто больно. Для такого вечного улучшателя текста, как ты, компьютер — не роскошь, а средство приближения к словесному совершенству.

Сердечно обнимаю,

Игорь.

Mr. Joseph Brodsky

October 15, 1991

Дорогой Иосиф!

Два дня поминал тебя добром, вычитывая набор Гандельсмана. Давно не было поэта, который так был бы дома Там и Здесь, в Быте и в Бытии, и для которого дверка так легко открывалась бы в обе стороны. Мне даже пришел в голову афоризм, который вставлю в следующую подборку своих евфимизмов: "В XX веке многие поэты любой умысел в стихотворении считают злым". К тебе это тоже относится — в лучшем, конечно, смысле.

Кусочки из твоего письма к нему я пущу на заднюю обложку — хорошо?

Когда говорили летом по телефону, ты велел-разрешил мне подтолкнуть тебя после сентября насчет "Горе от ума" в переводе Элана Шоу. Движется ли эта вещь к калиточке на твоем письменном столе или ее отнесло на обочину? Ждать ли нам? Дай знать.

Поздравляю со светлым праздничком падения коммунизма. Нужно радоваться этому быстро и надсадно, пока там не закипел югославский вариант. А потом начнем цитировать "Вехи": "...мы должны были быть благодарны этой власти, которая своими психушками и ГУЛагами охраняла нас..."

Сердечно обнимаю,

Игорь.

Книги Владимира Гандельсмана "Шум земли" и "Там на Неве дом..." вышли в издательстве Эрмитаж (США) в 1991-м и 1993-м. Дружески-аналитическое письмо Бродского Гандельсману было напечатано перед подборкой стихов последнего в журнале "Континент".

Mr. Joseph Brodsky

February 21, 1992

Дорогой Иосиф!

Получил стихи и письмо от Регины Дериевой, уже из Израиля. Стихи прочитал, не видя письма, и потом порадовался, что наше отношение к ним совпало. (Копию твоего письма к ней она прислала.) Написал ей теплые слова и разные практические соображения, будем думать, что можно сделать.

В бюллетене AATSEEL увидел объявление, что Маунт Холиок ищет инструктора по языку и литературе на следующий год. Я теперь уже опытный и знаю, что часто такое объявление дают для проформы, а сами уже подыскали себе человека. Но если это не так, не мог бы ты походатайствовать за нашего старинного друга Сашу Грибанова, который сейчас живет в Бостоне? У него есть и кандидатская степень, и публикации, и опыт преподавания в Америке, и гражданство. Он в свое время просидел семь лет в отказе и из-за этого поотстал здесь с карьерой. Сейчас он с женой, тещей и двумя детьми оказался в довольно трудном положении. Я подбрасывал ему всякую работу в течение прошлого года, но сейчас и у меня ничего нет. (Кстати, Лондон про Мандельштамовский сборник давно не писал.) На всякий случай его телефон: (617) 964-4735.

Все еще ничего не слышал от тебя про "Горе от ума". Сумеешь ты выкроить время на предисловие или нам лучше не ждать тебя больше? Чацкий как русский Фауст — очень уж занятная идея, жалко, если ты не раскачаешься ее разработать.

Сердечные поклоны от всего нашего семейства, дружески,

Игорь.

Адресат позвонил 26 февраля 1992-го, обещал помочь Грибанову, обсудили Грибоедова. Надпись Бродского на книге для Анатолия Собчака: "Городскому голове — от городского сумасшедшего".

Mr. Joseph Brodsky

December 23, 1992

Дорогой Иосиф!

С твоей подачи добралась до нас рукопись Александра Леонтьева из России. Стихи славные, то есть настоящие, то есть про душу, про бытие и мироздание, а не про то, что девушки не любят. Конечно, твой словарь, твои рифмы, твой образный строй доминируют. Ну да что с этим поделаешь — от тебя русским поэтам в нашем веке так же никуда не деться, как в прошлом — от Байрона. ("Ох, тяжело пожатье Бродского десницы!") Тем не менее пока никакой щелки для этого сборника я не вижу. Интерес к русским стихам и романам сильно подогревался ядерным арсеналом русских, а сейчас этому пришел конец, и мы это весьма чувствуем по продажам.

У меня даже возникла идея: не собрать ли под одной обложкой трех неизвестных пиитов из России — Соловьева, Черешню и Дановского. А название украсть у тебя: "Письмо в бутылке". Ибо смысл стихописания в наши дни видится мне именно в отправке послания по волнам пространства и времени. Но даже на такой облегченный вариант сейчас не наскрести.

Про наши — Маринины — поломанные и оперированные бедра ты, наверно, уже слышал. Будет у меня теперь "жена — стальная нога". Ходить на костылях еще два месяца, но при этом я уже вожу ее на работу и с работы каждый день, а там она разъезжает в кресле на колесиках.