Нобели в России. Как семья шведских изобретателей создала целую промышленную империю

Это – о личных качествах Эммануила. А как оценить его профессиональный вклад? Ответственность за семейное дело легла на него, когда он был совсем молодым. Вдобавок у него не было высшего образования. В его способностях и в его характере сомневались как члены семьи, так и другие люди. Однако опасения не оправдались. Эммануил не был изобретателем, как его отец, дяди и дед. Техническое руководство делами было передано в руки опытных и предприимчивых людей, таких как Вильгельм Хагелин и Антон Карлсунд. Коммерческой стороной он тоже не занимался – ею руководили Ганс Ольсен, Кнут Литторин и другие.

Сила Эммануила была в финансовой сфере. Он отвечал за контакты с властями, банками и другими учреждениями, как внутри, так и за пределами России. Как видим, у него были прекрасные отношения с российскими правительственными кругами и российским военно-промышленным комплексом, а также с российскими банками. Об этом свидетельствует тот факт, что в 1917 году банкам принадлежало больше половины акций «Бранобеля». Выражением доверия, которым пользовался Эммануил в финансовых кругах, является то, что он десятилетиями был членом Учетно-ссудного комитета петербургской конторы Российского государственного банка. Его отношения с «Дисконто-Гезельшафтом» в Берлине, крупнейшим зарубежным банковским контактом и кредитором «Бранобеля», а также с Эншильда Банкен Валленбергов в Стокгольме были прекрасными. В результате проблемы с ликвидностью, которые преследовали «Бранобель» в последние годы правления Людвига, никогда не повторялись.

Хотя Эммануил не был движущей силой в технических вопросах, он обладал, по формулировке крупного шведского экономиста Эли Хекшера, «определенной интуитивной способностью оценивать значение технических идей других людей и унаследованной от отца масштабностью восприятия, включая интерес ко всему, что касалось экспериментирования и практического внедрения нового». Примерами такого отношения было образование «Альфа-Нобеля» и, прежде всего, дизельной компании с последующим развитием дизельных двигателей и их эксплуатации на морских судах.

После Эммануила

Эммануил оставил за собой шесть братьев и сестер: сестру Анну и сводных братьев и сестер Марту, Рольфа, Эмиля, Луллу (Людвига) и Йосту. Три года спустя в течение одного месяца умерли Анна и Луллу, последний – вследствие многолетних проблем с сердцем. После переезда в Швецию Луллу принимал участие в ряде деловых мероприятий, в том числе акционерного общества Svenska Nobel-Diesel («Шведский Нобель-Дизель»), который в 1918 году приобрел завод по производству весов «Статмос». Там производились дизельные двигатели, в том числе для «Зороастра»-2. Однако производство двигателей в столь малых масштабах оказалось невыгодным, и в 1925 году «Нобель-Дизель» прекратил деятельность. Впоследствии Луллу приступил к производству нержавеющей стали в Норвегии, но и это дело не увенчалось успехом.

Покинув Россию, Эмиль и Йоста поселились во Франции, где занимались различными видами деловой деятельности, в основном связанной с нефтяной промышленностью. В 1926 году Эмиль купил обветшавшее поместье в Лонгейле, недалеко от Дьеппа, где построил дом в нормандском стиле. Он умер в 1951 году, а Йоста, который остался жить в Париже, – в 1955 году.

Помимо кровных родственников, семья Нобель насчитывала еще двух человек, внесших большой вклад в развитие «Бранобеля». Это были Вильгельм Хагелин и Ганс Ольсен. Последний, переехавший со всей семьей в 1924 году из Норвегии в Стокгольм, пережил свою жену Мину на 22 года и умер в 1951 году в возрасте 92 лет. О своей многогранной деятельности он рассказал в 700‑страничной рукописи «Воспоминания о моей жизни», которая хранится в Нобелевском музее.

Вильгельм Хагелин также оставил воспоминания. Они были опубликованы в 1935 году по‑шведски и в 1945‑м – по‑русски в Америке под названием «Мой трудовой путь». (Они были переизданы в России в 2013 году.) «Трудовой путь» Хагелина заслуживает отдельного рассказа. За исключением Людвига и Роберта, ни один человек не сыграл столь значительной роли в техническом развитии «Бранобеля», как он. В письме от 1925 года Эммануил подытожил вклад своего друга следующим образом: