Ночь беззакония (ЛП)

Крошечная трель страха пронеслась по моим нервам, когда я села во весь рост. Фигуры в капюшонах не отрывались от своего занятия. Они даже не смотрели на меня.

Футболка Каспиана была заменена на тонкий белый халат — и больше ничего. Вплотную за лодкой, на которой я находилась, следовали еще четыре лодки. В каждой из них также горел факел, у руля стояли две фигуры в капюшонах и один человек в белой мантии.

Что-то знакомое кольнуло в животе, как будто я уже видела это раньше.

Той ночью на озере Крествью. Все это время я убеждала себя, что это всего лишь сон, но это было воспоминание. Я видела Линкольна в его лодке, который вот так же греб посреди ночи. Я вспомнила, как отец держал меня на руках, я оглянулась и увидела Чендлера и Каспиана в своих лодках. У каждого из них было что-то с собой, что-то еще в лодке, что-то покрытое белым, что они все перевернули через борт и бросили в воду. Секреты.

Знали ли они об этом? Видели ли они это раньше?

Я обхватила руками свое тело, чтобы остановить внезапную дрожь.

Вдалеке на берегу пылали десятки маленьких костров и два огромных костра на заднем плане. Между двумя большими кострами стояла какая-то статуя или святыня в форме льва. Она напомнила мне древнего сфинкса. По мере того, как мы все ближе и ближе подходили к берегу, паника холодной струйкой пробежала по моей спине. Мы находились в глуши. Вокруг озера, насколько я могла видеть, не было ничего, кроме леса.

Никаких властей, чтобы потушить пожар.

Ни соседей, чтобы услышать крики.

Что, черт возьми, это было за место?

Мы подъехали к лодочному причалу, и двое мужчин подошли к трапу, чтобы помочь мне выбраться из лодки. Они были без рубашек, выставляя напоказ свои скульптурные торсы. На них были черные брюки и тяжелые серебряные маски — венецианские, которые можно надеть на элегантный бал-маскарад — после того, как их окунули в злобу и вырезали из руин.

Я отшвырнула их руки и вылезла сама. Фигура в капюшоне позади меня усмехнулась.

Как только все остальные лодки подплыли, фигуры в капюшонах вернулись на воду, оставив нас там, не имея возможности спастись ни бегством, ни плаванием.

По бокам от меня находились еще четыре девочки примерно моего возраста или младше. Я узнала двух из них по различным мероприятиям, которые посещала моя семья. Они были похожи на меня, хорошо воспитаны, вероятно, не замечали темноты нашего мира. Но они были напуганы. А я — нет. Перед нами стояла толпа из почти пятидесяти мужчин, все в костюмах, все в плащах с капюшонами.

Такое можно было увидеть только в документальных фильмах. В реальной жизни такого не было.

Но это происходило. Это происходило со мной.

Во главе толпы стояли пять человек — одного я не знала, другого узнала, как короля Айелсвика, Киптона Донахью, Пирса Кармайкла и моего отца.

Мой отец был здесь. Почему мой отец был здесь?

Здесь был отец Каспиана.

Моя голова закружилась.

— Добро пожаловать на Церемонию Забот, — сказал Киптон с ухмылкой на лице, как будто он приветствовал десятилетних детей на дне рождения.

— Отвали, — вертелось у меня на языке, но я сдержалась, пока не поняла, что это такое и что они собираются делать.

Ближайшая ко мне девочка растерянно моргнула. — Где мы? — Ее голос был хриплым. Должно быть, она тоже только что проснулась от наркотиков.

Я перевел взгляд на нее. — Шшш.

Она надолго закрыла глаза, затем снова открыла их. — Я сейчас отключусь.

Схватила ее за локоть. — С тобой все будет в порядке. Просто дыши. Вот так. Медленно и глубоко. — Я говорила ней так, как говорила со своими начинающими балетными учениками.

— О, смотрите. У нас уже есть кое-какие связи, — сказал Киптон, затем его глаза сузились на меня. — Жаль, что это не спасет ее.

Я посмотрела на отца.

Его взгляд устремился на землю.

Трус.

— Ты действительно думаешь, что это сойдет тебе с рук? — крикнула я. Что бы это ни было.

Киптон шагнул ко мне, зажав мой подбородок между пальцами. — Дорогая, я могу перерезать тебе горло посреди Таймс-сквер и остаться безнаказанным. Помни, с кем ты трахаешься. — Он отпустил мой подбородок и пошел к себе. — Обычно мы делаем пример из наших чучел. Мы отпускаем их обратно в землю. Мы освобождаем себя от их бремени. — Он говорил тихо и глубоко. — Но в этом году мы поступим немного по-другому. Этот год особенный.

Жертвенники. То есть что-то, что представляет собой что-то другое, что-то плохое, что-то, что в некоторых культурах сжигают, чтобы выпустить негативных духов.

Мы были чучелами.

Я взглянула на костры вокруг нас, и у меня свело живот.

Пять мужчин без рубашек и масок появились из тени. Они что-то несли — рога. У каждого из них было по рогу, ребристому и длинному, с изящным изгибом и острым концом. Как рога антилопы.

Халид шагнул вперед, и мое сердце подскочило к горлу. Его плащ отличался от остальных. На его капюшоне была львиная голова.

Мужчины прикрепили рога к нашим головам. Одна из девушек начала всхлипывать и умолять.

Я не стала. Я знала, что это ничего не даст. Знала, что единственный выход из этого леса... это пойти в него.