Ночь богонгов и двадцать три пули

— Недавно заготовленным силосом, свежим коровьим навозом и печным дымком, — пояснила Аль. — Русской деревней, короче говоря…. Откуда жарким летом взялся печной дымок? Коптильни, скорее всего, работают…

— Рота, стой! Раз, два, — скомандовал старец Амвросий. — Отроки — направо. Отец Фёдор вас доведёт до пристанища, — указал рукой на тощего-тощего монаха в тёмно-синей рясе. — Отроковицы-красавицы, пожалуйте налево. Матушка Ефросинья проводит вас, — кивнул головой в сторону дородной женщины в коричневом длинном плаще-балахоне, голова которой была плотно обмотана платком того же цвета.

Примерно полтора часа ушло на обустройство. Потом странников позвали на ужин, в отдельную избу.

Деревянный пол в горнице был покрыт — по краям — пёстрыми домоткаными половичками, между которыми располагался длиннющий обеденный стол, застеленный серыми льняными скатертями. По периметру стола располагались массивные деревянные табуретки, а скатерти были плотно заставлены разнокалиберной посудой со снедью и напитками. Уже наступил вечер, печально догорал австралийский малиново-бордовый закат, поэтому в комнате — и тут, и там — разместились бронзовые подсвечники с зажжёнными восковыми свечами.

«Ничего металлического из посуды на столе не наблюдается», — автоматически отметила Алина. — «Кувшины, кружки и тарелки — керамические. А блюда, миски, ложки и двузубые вилки — деревянные. Староверы, как-никак…. Почему отсутствуют ножи? Хороший вопрос. Чтобы пришлые неумёхи случайно не порезались? Следовательно, тётя Маришка ничего не утаила от ушлого старца Амвросия? То есть, передала — слово в слово — мой телефонный рассказ? Ну-ну…».

— Проходите, гости дорогие! Проходите! — приветливо улыбаясь, пригласила матушка Ефросинья. — Присаживайтесь. Не стесняйтесь. Будьте как дома. Отведайте, что Бог послал…

— Как устроились? — спросила Аль у сидящего рядом Свенна. — Какие впечатления?

— Неоднозначные, — задумчиво улыбнулся юноша. — Много странного и непривычного. Мебель, к примеру. Простыни, одеяла, подушки. Дощечки с красивыми цветными картинками у входа. Отец Фёдор сказал, мол, это — «иконостас»…. А пахнет в жилом помещении очень приятно. Пучки сушёных земных трав развешаны на стенах…. Не расскажешь о здешних блюдах и напитках?

— С удовольствием расскажу. В этом пузатом кувшине, судя по запаху, русский квас. В этом — фруктовый морс. Здесь — тушёные овощи: морковь, репа, капуста. На деревянном блюде — варёная говядина…

— А здесь что? — тыкая указательным пальчиком в глубокую керамическую миску, разрисованную по бокам весёлыми синими и жёлтыми петушками, спросила Ари. — Золотистое такое. Ароматное.

— Куриные окорочка.

— Окорочка? Интересно…. Откуда они берутся?

— Очень занимательная и романтичная история, — ухмыльнувшись, заверила Алина. — Слушайте, господа любознательные мирранские туристы…. На планете Земля обитают птицы, именуемые — «курицы». Очень гордые и свободолюбивые создания, доложу я вам. Когда курица (конкретная курица, эвкалипты стройные), попадает в капкан, расставленный коварным охотником, то она не может смириться…. Смириться — с чем? С тяжёлой и позорной рабской долей, сосёнки точёные. И тогда она — острым клювом — отгрызает себе ноги…. Сама курица, сны страшные и запредельные, улетает, активно работая крыльями. А её окорочка, как гласят местные легенды, остаются в капкане. Как-то, вот, примерно так…. Приятного аппетита, соратница!

— Не обращай внимания, — посоветовал Томас. — Это наша командирша, дабы повысить авторитет, упражняется в местном юморе…

— Я и не обращаю, — высокомерно поморщилась Ариса. — Любопытно, не более того. Хотя…. Госпожа командирша.

— Да, слушаю. Чем могу помочь?

— Гербом. Вы же знаете, что после успешного возвращения из «Первой Дороги» мирранам можно вносить изменения в личные гербы?

— Знаю.

— Я бы хотела, чтобы на моём гербе, после возвращения на Мирру, наличествовало изображение…

— Курицы?

— Да. Именно — этой гордой птицы.

— Хорошо. Будет, — пообещала Аль. — Нарисую. Во всех ракурсах. С многочисленными вариациями и подробностями. Но только потом. Если ты, ясный эвкалиптовый пенёк, не передумаешь…

Ужин заканчивался. Общий разговорный фон затихал, затихал, затихал…. Над столом всё чаще слышались, летая туда-сюда, сладкие затяжные зевки.

В горнице появился тощий монах Фёдор и известил:

— Старец Амвросий ждёт отроковицу Алину для серьёзного разговора.

— Слышали, соратники и соратницы? — поднимаясь на ноги, строгим голосом спросила Аль. — Я пошла — серьёзные разговоры и беседы разговаривать. А вы, усталые и сытые странники, извольте заканчивать трапезу и следовать к местам ночной дислокации…. Всё ясно? Матушка Ефросинья, проследите, пожалуйста.

— Прослежу, девонька. Прослежу. Иди с Богом, не беспокойся…

* * *

Они вышли из избы и направились в сторону церквушки, чей тёмный силуэт виднелся, такое впечатление, прямо под жёлтым диском Луны. Тихая австралийская ночь старательно и любезно подсвечивала дорогу яркими звёздами.

— Тучи ушли, — заметила Алина.

— Ушли, — помолчав, подтвердил Фёдор. — Надолго ли?

— Завтра узнаем.