Ночь Большой луны

— Вилкас. Че́слав Вилкас, господин виконт, так меня назвали при рождении. Есть, правда, еще одно имя, тоже принадлежащее мне — так окрестил себя я сам, но его вы узнаете не сейчас. Не время… Первый поединок завершен. Пат! Я поражен вашим умением, ваша светлость, признаю ваше мастерство. Должно быть, злость способствует мыслительному процессу… Ммм, — он неожиданно поднялся на ноги, — Пора переходить к поединку номер два, но я утомлен игрой и нуждаюсь в отдыхе. Если сейчас я вновь начну битву, она будет действительно нечестной… Ан, друг мой, — улыбка на губах оборотня стала еще мягче, еще приятнее, — Ты не заменишь меня в этой партии?

— С удовольствием, гроссмейстер, — ворас криво улыбнулся, откидывая голову назад и глядя на друга снизу вверх, — Как только мне будет сообщено, кто мой противник.

Лицо Винсента потемнело. Ждать, пока кто-нибудь из его друзей решит выйти вперед, ждать, пока оборотень, продолжая свои глупые игры, назовет кого-то из них, посчитав его достойным противником альбиноса, мужчина не хотел и не стал.

Он резко и решительно шагнул вперед, сверля своего извечного врага взглядом.

— А разве есть сомнения, Мактиере? Противник у тебя всегда один, неизменный твой противник и враг, которого ты сам некогда выбрал себе!

— Без фамильярности, господин маркиз, — Анхель неспешно поднялся из кресла, приближаясь к тому, что было оставлено его другом. Эрик, недавно покинувший стул и вернувшийся к друзьям, обеспокоенно глянул на излишне уверенного хранителя памяти. С его точки зрения, одной злости для победы было недостаточно.

— Если вы желаете играть со мной, проявите уважение, — Мактиере немного склонил голову набок, — В противном случае, я откажу вам и выберу среди ваших друзей другого соперника.

Винсент, на несколько мгновений задохнувшийся от подобной наглости, медленно выдохнул и, выдавив из себя резиновую, презрительную улыбку, неспешно опустился на стул.

— К барьеру, господин маркиз, — он немного приподнял подбородок, сужая мимолетно полыхнувшие желтым кошачьим пламенем глаза, — Я буду рад дать вам хотя бы шахматный бой.

— Принимаю вызов, — Анхель склонился в неглубоком поклоне и, присев напротив противника, указал взглядом на доску, — Выбирайте фигуры, Венсен. Да, я едва не забыл предупредить вас… Мой опыт игры в эшек ничуть не меньше, чем у моего друга. И далеко не всегда наши с ним поединки завершаются моим поражением.

— Я учту, — бросил Винсент и решительно повернул доску, — Мои фигуры будут белыми. Я не привык уступать первенство кому бы то ни было.

Ворас лишь чуть-чуть опустил подбородок. Ему, как и графу де Нормонд, как, говоря начистоту, и Чеславу, было решительно безразлично, какими фигурами играть.

Эта игра началась в полнейшей тишине.

Чеслав, стоящий неподалеку, так и не присевший в кресло, с видимым интересом следил за ней, скрестив руки на груди, с видом полководца, наблюдающего за продвижением своей армии. Анхель, его лучший друг, маркиз Мактиере, игроком был несколько более слабым, чем сам оборотень, однако, на протяжении долгого времени играя с ним, постепенно учился, и сейчас Чеславу было любопытно увидеть своего ученика в деле.

— Не правда ли, удивительная ситуация, — подал он голос, когда стало ясно, что действует Анхель не менее уверенно, чем он, явно сбивая противника с толку своими действиями, — Два непримиримых врага встречаются за шахматным столиком… Со стороны они кажутся друзьями, решившими скоротать время за приятной игрой. Но нет, нет… Взгляните на моего друга. Еще секунда и он просто сомнет Венсена, а тот даже не может ничего поделать. Увы, эшек жесток…

— Заткнись! — прорычал хранитель памяти, полностью сосредоточенный на игре. Большого опыта игры, в отличие от своего противника, мужчина, увы, не имел и сейчас применял все свои умственные способности на то, чтобы вывести игру хотя бы в ничью, но, увы… Чеслав был прав.

Анхель, похоже, задетый окончанием прошлого поединка значительно сильнее своего друга, теснил его по всем фронтам, не давал ни вздохнуть, ни опомниться, непрестанно загоняя его в угол. Винсент видел, что партия проиграна, понимал это едва ли не с первых ходов, однако, поделать ничего не мог.

Ему хотелось в бешенстве смахнуть все фигуры на пол. Ему хотелось ударить Мактиере в челюсть и одержать победу не умом, но кулаками.

— Мат, — холодный голос Анхеля резанул по ушам.

Чеслав, рассмеявшись, несколько раз хлопнул в ладоши, даря другу скромные аплодисменты.

— Поединок не занял и десяти минут, вы заметили? — он широко улыбнулся и, одобрительно хлопнув вораса по плечу, насмешливо глянул на отходящего мрачного Винсента, — Похоже, Мактиере на сей раз одолели ла Бошеров, а, господин маркиз?

— Разве я не велел тебе заткнуться? — хранитель памяти, не оборачиваясь, дернул плечом. Создавалось впечатление, что еще секунда — и он зарычит, хлеща себя по бокам хвостом, и друзья его, прекрасно это видя, не знали, как успокоить уязвленного мужчину.