Ночь Большой луны

— У вас остался еще один шанс, — гроссмейстер Чеслав, как назвал его Анхель, усмехаясь, вновь занял свое место, — Турнир уже практически проигран, два из трех поединков остались позади… Кто же рискнет выступить против меня на сей раз? Может быть, все-таки великий мастер почтит меня игрой?

— Еще чего, — Роман, уверенный, решительный, на удивление спокойный и даже расслабленный, неожиданно шагнул вперед, — Дядя уже старенький, на пенсии давно, а там мозги не особенно варят. Дай-ка силы попытает молодой и сообразительный, — он ухмыльнулся и, не дожидаясь согласия противника, плюхнулся на стул, с мягкой улыбкой глядя на доску, — Ну, что? Выбирай фигуры… противник, — последнее слово прозвучало в его устах столь насмешливо и презрительно, что Чеслав, хладнокровно сносящий доселе все оскорбления, слегка выпрямился, расправляя плечи. Судя по всему, виконт наконец нашел его больное место.

— Черные, — желтые глаза едва заметно блеснули, — Дам вам фору, юноша.

— Надо же, я совсем забыл… — Роман, расставляя фигуры одной рукой, прижал другую к губам, — Какой ужас! Ты ведь тоже уже на пенсии, даже старше, чем дядя! Что ж делать-то? Даже стыдно как-то обыгрывать старичка…

— Для начала обыграй меня, молокосос, — «старичок» Чеслав тонко улыбнулся и медленно потянул носом воздух. Анхель, не успевший еще далеко отойти, уловив изменившееся настроение своего друга, быстро коснулся ладонью его плеча, чуть сжимая.

— Он провоцирует тебя, — негромко произнес ворас, — Не поддавайся.

— Слушай паучка, дедуля, он дело говорит, — виконт важно кивнул и, действуя как ребенок, как новичок, передвинул среднюю пешку на две клетки вперед. Чеслав усмехнулся. С его точки зрения, такое начало игры было явным признаком дилетантизма.

— Игра будет легкой, — резюмировал он и, отдаваясь впервые поединку целиком, немного склонился над доской.

Наблюдатели, напряженные и почти испуганные — вызов Романа был каким-то очень резким, возразить никто из них не успел, а уверенности в способностях виконта не питал, — замерли, изумленно и пораженно созерцая свободно порхающие над доской руки противников. Роман играл легко, без позы, переставлял фигуры не задумываясь, и порой, казалось, действовал действительно как ребенок, что подтверждала шаловливая улыбка, то и дело возникающая на его губах.

Чеслав же напротив, был на удивление задумчив и мрачен, не отрывал взгляда от доски. В желтых глазах его иногда мелькало изумление.

— Гарде, — Роман ухмыльнулся, опуская фигуру коня неподалеку от вражеского ферзя. Оборотень сузил глаза.

— Вижу… — он передвинул ферзя, перевел взгляд на другую сторону доски, сделал еще несколько шагов и, наконец, победоносно улыбнулся, — Шах!

Улыбка виконта стала довольной. Медленно, очень медленно он вытянул руку и, указывая на только что поставленную им фигуру, ласково сообщил:

— Мат.

Чеслав вскочил, недоверчиво глядя на доску, затем переводя пораженный взгляд на своего юного противника, молодого победителя и явно не веря своим глазам.

Роман, посмеиваясь, легонько тронул пальцем вражеского короля, опрокидывая его на доску.

— Не надо забывать, что кроме вражеских фигур на доске существуют еще и твои, песик. И что иногда кроме нападения нужна еще и защита… Веди Татьяну, — он поднялся на ноги, окидывая ошарашенного, пораженного противника долгим снисходительным взглядом, — И утешай себя мыслью, что весь турнир ты все-таки выиграл. Подумаешь, маленькая неудача… Что она такое в целой жизни великого гроссмейстера? — улыбка юноши стала жестокой, глаза насмешливо сузились, — Всего лишь громкое опровержение твоей непобедимости… игрок.

Чеслав, бледнея буквально на глазах, медленно выпрямился и, переведя взгляд на такого же пораженного Анхеля, скрипнул зубами.

— Веди девчонку… Но предметы остаются у нас! — он перевел яростный взгляд на своих противников, — Два из трех были проиграны, ничью я никогда не признаю вашей победой! Браслет и кулон останутся у нас, у меня, потому что только я имею на них действительное право! Лишь я один…

— Это вряд ли, — Альберт вздохнув, быстро улыбнулся и отрицательно качнул головой, — Твои слова подтверждают наши предположения, Че́слав, — ты создал их, притворившись тем, кем никогда не являлся и не смог бы стать. Создал их при помощи жалкого суррогата силы Рейнира, притворившись его потомком… Создал, но не смог побороть магию Венсена, доказав, что ты слабее его. И совершил глупость… Ибо наделив предметы, каждый из них своими способностями, ты, не подумав, дал им свою жизнь, подарил возможность выбирать носителя… Ты знаешь, что моя дочь — практически единственная, кто может владеть ими. Тебе известно, что кроме нее принадлежать они могут лишь мне, потому что я знаю, как обуздать их силу. Но вот ты… их создатель, ты недооцениваешь свои творения, — великий маг усмехнулся и, одарив бледного оборотня сочувствующим взглядом, мягко прибавил, — Твои надежды и планы рухнут, Че́слав, я вижу это. И ты ничего не сможешь изменить…