Ночь Дракона

Токи лавы все рвались и рвались наверх, в Грим Батол. Естественным извержением здесь и не пахло, это Кейлек знал точно. Гора должна была обладать куда большей устойчивостью, а значит, происходящее могло оказаться только результатом происков Смертокрыловой супруги, вероятней всего – следствием удара по красному дракону. Хотелось бы Кейлеку отправиться ему на выручку, если, конечно, Кориалстраз еще жив, но Даргонакс казался большей угрозой. Синестра сама не понимала, кого сотворила. Настанет день, и ее отродье как-нибудь да исхитрится обернуться из слуги господином…

Внезапно скала впереди рассыпалась, и голова Кейлека оказалась в подземелье – порядком обвалившемся, однако еще не залитом лавой. Обрадованный этим обстоятельством, синий дракон устремился вперед.

И тут его накрыла волна черного света невообразимой силы. Кейлек взревел и врезался в стену пещеры. Лапы и крылья будто сковало льдом, да так, что не шевельнуться.

– Ну что ж, не этого дурня я ожидала, – ликующе провозгласила Синестра откуда-то из темноты, – но и ты мне вполне подойдешь.

Когти ее сомкнулись на лапах Кейлека, и черная драконица потащила его за собой.

Ззераку был при смерти – это Ириди и видела, и чувствовала. Она знала, что жизненная сущность драконов пустоты не бесконечна, а у Ззераку, после стольких-то мук, ее оставалось – всего ничего. Неизбежность гибели он, без сомнения, сознавал, однако к спасению жизни отнюдь не стремился.

И вовсе не из гордости, и не потому, что Даргонакса следовало остановить. Как Ириди уже заметила, причиной всему было то, что дракон пустоты надеялся каким-то образом спасти от смерти остальных – спасти от смерти ее.

«Но я этого не допущу! Я не позволю ему жертвовать жизнью хоть ради меня, хоть ради любого другого!» – в отчаянии подумала дренейка. С этими мыслями она, проскользнув мимо дворфов, и даже ящеров, очевидно, направлявшихся назад, к той самой, названной в их честь горной гряде, отыскала укрытие там, откуда могла наблюдать за боем двух исполинов вблизи. Выйдет ли из ее замысла какой-нибудь толк, Ириди не бралась даже предположить – знала одно: если Даргонакс может питаться мощью ее посоха, то и Ззераку сможет наверняка.

Призвав посох, она направила навершие на дракона пустоты и вспомнила все, чему была обучена по части сосредоточения мыслей. Отвлекаться жрица не могла: все помыслы следовало посвятить предстоящему делу.

И еще – тому, чтобы не позволить Ззераку отдать жизнь за нее.

Не сводя глаз с кристалла, Ириди направила мощь дара наару в огромного зверя… и принялась молиться об успехе задуманного.

Ззераку почувствовал невероятный прилив энергии. Миг – и удивление такому чуду сменилось пониманием. Откуда берется энергия и чего это стоит дренейке, он понял вмиг.

Она вновь отреклась от себя, чтобы спасти его, и это наполнило Ззераку чувствами, прежде ему неведомыми… гордостью не только за то, кем он был, но и за то, каким сумел стать. Драконы пустоты не имели настоящего прошлого, истинного наследия, из коего могли бы что-либо почерпнуть – ведь на свет они появились, как он узнал от других, из искаженных энергиями иного мира яиц того же самого рода черных драконов, что породил и Даргонакса.

Единственная разница заключалась в том, что Ззераку – не в пример Даргонаксу – отвергал такое родство. Не обреченный на зло, он мог сам выбирать себе участь, будь это хоть жизнь, хоть смерть.

Засияв ярче, дракон пустоты снова пустил в ход магию. Под новым, куда более яростным шквалом молний Пожиратель опешил, подался назад.

Ззераку захохотал… и стрелою помчался за ним.

Исполинские звери кружили над пышущей пламенем горой, точно пара огромных стервятников, не поделивших устланного трупами поля битвы. Даргонакс обрушился на дракона пустоты сверху, однако оба – в который уж раз – прошли один сквозь другого, не встретив сопротивления.

Ириди чувствовала, что Ззераку все еще не хватает сил одолеть творение Синестры. Сберегая собственные силы, дренейка опустилась на колено и снова сосредоточилась, выжимая все, что возможно, из посоха… и из себя самой.

– Больше нельзя! – взревел Ззераку, ощутив новый прилив энергии. – С тебя хватит! Беги! Беги, дальше я его сам!

Но Даргонакс, приглядевшись к жрице с небес, заревел в ответ:

– За зверушку свою можешь не опасаться! Скоро я славно угощусь и ею, и ее силами!

Ириди знала, что большинство драконов – создания невероятного ума, но хитроумие Даргонакса намного опережало его ничтожный возраст. С какой стороны ни взгляни, любое его достоинство превосходило все мыслимые пределы. Синестра сверх всякой меры ускорила его телесное и умственное развитие – так сколь же Даргонакс станет грозен, если позволить ему прожить хоть год?

Все эти опасения придали жрице решимости. Устремив взор внутрь себя, она потянулась мыслью к той крохотной частице, с которой подавляющее большинство смертных не расстанется никогда… но ради Ззераку Ириди уже не могла позволить себе такой роскоши.

Потому она пожертвовала и этими крохами. Переданная через посох, ее сущность прибавила дракону пустоты еще толику сил.