Ночь, когда она исчезла

Таллула знает: каждое блюдо, которое она ест, каждый напиток, который она пьет, приправлен чем-то таким, что клонит ее в сон. Но ей все равно, она жаждет сна, который они приносят. Это сладкое убаюкивание, отсутствие боли, сновидения. Когда Скарлетт слишком долго не несет ей того, чего она жаждет, Таллула буквально сходит с ума. Она чувствует себя разорванной на части, ее живот как будто перерезан от бока до бока, ее голова пробита осколками стекла. И она выхватывает стакан из рук Скарлетт и залпом осушает его, так быстро, что едва не захлебывается.

И вот однажды, когда она выходит из другого сна, сделанного из свинца, и заставляет себя открыть веки, она смотрит вверх на медово-золотистый слой дерева над своей головой и слышит то, чего раньше не слышала. Ровный, непрерывный стрекот, похожий на звук электропилы, или на рев человека, кричащего басом, или на включенный двигатель грузовика. Он как будто обволакивает ее. Она чувствует, как кружатся в орбитах ее глаза, они как будто пересохли. Она тянется к бутылке с водой, которую Скарлетт всегда ставит ей перед сном, и делает глоток. Шум становится громче, настойчивее, агрессивнее. Яхта начинает раскачиваться, вода выплескивается из горлышка бутылки, когда она пытается завинтить на ней крышку. Она слышит что-то похожее на человеческий голос, но странно бестелесный, как будто он кричит под водой.

— Скарлетт! — кричит она, хотя знает, что ее не слышно здесь, в ее крошечной, обшитой деревом каюте. — Скарлетт!

Она слышит болезненный металлический скрежет выключенного двигателя. Яхта затихает, и теперь она слышит, что говорят голоса снаружи.

— Это королевские ВВС, — говорят они. — Мы спускаемся на борт вашего судна. Пожалуйста, встаньте на палубе, подняв руки вверх.

А потом она слышит топот ног над головой, голоса, крики. Чья-то нога распахивает дверь ее каюты, и она видит перед собой людей в темно-синей форме, в головных уборах, с пистолетами в руках. Их мускулистые тела накачаны адреналином, они как манекены, а не живые люди. И они подходят к ней, и она от страха сжимается в комок.

— Вы Таллула Мюррей? — спрашивают они.

Она кивает.

Таллула надеется, что после того, как полиция освободит ее от пут, она сможет ходить. Она надеется, что ноги, которыми она не пользовалась в течение многих дней, неким образом поддержат ее, когда она наконец покинет эту крошечную деревянную конурку. Но увы. Они подкашиваются и сгибаются в коленях, словно у деревянной марионетки на веревочках. Полицейский подхватывает ее и несет на руках.

— Куда мы едем? — спрашивает она хриплым голосом.

— В безопасное место, Таллула.

У него акцент. Она не знает, что это за акцент.

— Где мы? — спрашивает она.

— Мы посреди Атлантического океана.

— Меня отправят домой?

— Да. Да, домой. Но сначала нам нужно доставить вас в больницу на осмотр. Вы в плохом состоянии.

На палубе яхты Таллула видит остатки еды. Миска с салатом, фужеры, бумажные салфетки, разбросанные сильным ветром от лопастей вертолета. Значит, пока ее держали связанной в этой крошечной темной деревянной конурке, другие люди ели салат и пили на солнышке вино! Эта мысль ранит ее в самое сердце.

Она видит на другом конце палубы сбившихся в кучку людей. Это Скарлетт, Джосс и Рекс. Они оборачиваются и смотрят на нее, но тут же торопятся отвести взгляд.

Она видит, как к Жакам подходит еще один полицейский, грубо заводит им руки за спину и застегивает на их запястьях металлические наручники, поблескивающие на ярком солнце. Сенбернар Тоби сидит у их ног, его густую шерсть треплет морской ветер.

— Что будет с псом? — спрашивает она, внезапно охваченная тревогой, что Тоби бросят здесь одного.

— Пса мы возьмем с собой, не переживайте о нем.

Она рукой прикрывает глаза. Стрекот лопастей и слепящее солнце просто невыносимы.

— Куда мы?

— Просто расслабься, Таллула. Просто расслабься.

Вскоре ее вместе с полицейским, который ее спас, пристегивают к подъемнику. В следующий миг она парит над блестящей белой яхтой, смотрит вниз, глядя, как семья Жак, сбившаяся в кучку на палубе, становится все меньше и меньше.

Она видит, как Скарлетт смотрит на нее и одними губами произносит слова «Я люблю тебя». Но она знает: той, что когда-то любила Скарлетт Жак, больше нет.

Она отворачивается и закрывает глаза.

— 69 – Сентябрь 2018 года

Самолет останавливается на взлетно-посадочной полосе. Софи встает, открывает верхний багажник и вынимает свой чемоданчик на колесах и куртку. У багажной карусели ее встречает датский издатель, женщина ее возраста, с рыжими волосами, собранными в пучок, и в длинном синем пальто из букле поверх платья в цветочек. Они быстро обнимаются — они уже встречались дважды, а в прошлый раз, когда Софи была в Копенгагене, даже выпили вместе и поделились личными секретами, включая подробности внебрачных похождений ее издателя. Но теперь, по прошествии года, это похоже на новое начало. Они вновь автор и издатель, талантливый писатель и его менеджер. Между ними теплые, сердечные отношения, но они не друзья.