Ночь, когда она исчезла

Пока она ждет его возвращения, ее взгляд скользит по присутствующим, к группке прекрасных юных существ, что льнут друг к другу, образуя крошечные островки, непроницаемые, слегка пугающие и вместе с тем жалкие — этакие шикарные невежды-всезнайки. Сияет не только их молодость, размышляет она, наблюдая за ними, но и их происхождение, их врожденные привилегии, то, как они трогают свои волосы, как держат свои напитки, как беспечно обращаются со своими телефонами. Они происходят из мест, которые не похожи на те места, откуда родом большинство людей. От них исходит глянцевый лоск денег, который просвечивает даже сквозь самую неряшливую внешность.

Софи родом из мира таунхаусов, машин, которые ездят, пока не развалятся, государственных школ, еженедельных походов в магазин «Tеско» и тарелок с печеньем в квартире бабушки по субботам. Ей всего хватало: у них всегда был полный холодильник, они отдыхали за границей, ходили по магазинам на Оксфорд-стрит, в пятницу вечером покупали еду навынос в местном ресторанчике; так что ей грех было жаловаться. Ее жизнь была прекрасна. Но эта жизнь была матовой, а не глянцевой.

Она думает о «Темном месте», о семействе Жак, о бассейне, который когда-то наверняка сиял на летнем солнце ледяной синевой, о скульптурах, некогда стоявших на плексигласовых постаментах, о музыке, что когда-то доносилась из-за двойных дверей и летела через ухоженные лужайки. Она представляет себе особый смех людей, владельцев многочисленных автомобилей, лошадей и шале в Альпах. По словам Керрианны Маллиган, их дочь Скарлетт когда-то здесь училась.

Шон появляется вновь с двумя бокалами вина и садится рядом с Софи.

— Извини, что я так долго, — говорит он. — Меня задержали.

— Давай выпьем, — говорит она, — а потом сможем пообщаться.

— А мы точно должны? — спрашивает он, прижимаясь лбом к ее обнаженному плечу.

Она взъерошивает волосы на его затылке и смеется.

— Думаю, да, должны. По сути, ты здесь король. Ты должен общаться со своими подданными.

— Я знаю. — Он поднимает голову и кладет руку ей на колено. — Знаю.

Они пьют вино, и через минуту или две к их столику подсаживается пара, Флер и Робин, соответственно учитель географии и фотографии. Они живут в коттедже недалеко от деревни, у них есть бордер-терьер по кличке Оскар и кролик по кличке Бафта, и они оба жутко разговорчивые. Где-то в середине разговора к ним присоединяется мужчина средних лет по имени Трой, с великолепной бородой. Он преподаватель философии и теологии, живет на кампусе и грузит их рекомендациями по поводу местных деликатесов, винных магазинов и мясных лавок.

Кто-то уводит Шона прочь, и на какое-то время Софи остается наедине с Троем, но это нормально. С ним очень легко разговаривать, а затем к ним присоединяются кто-то с французским акцентом и кто-то с испанским акцентом, и вскоре их стол полон людей, чьи имена она едва успевает запомнить, не говоря уже об их должностях или роли в школе. Затем она замечает молодого человека. Он стоит на периферии группы, собравшейся вокруг ее столика. В одной руке у него бутылка пива, другую он держит в кармане темно-синих шортов. У него каштановые волосы, короткие и волнистые; сам он в белой рубашке с закатанными чуть выше локтей рукавами. На ногах белые кроссовки без носков. У него красивое телосложение. Он слегка смахивает на кинозвезду, ну, на того актера по имени Крис, Софи никак не может запомнить его фамилию.

Он разговаривает с женщиной старше себя. Софи видно, что он не очень хорошо ее знает, но старается быть обаятельным и вежливым. Она видит, как он слегка поворачивает голову в ее сторону, как будто чувствует на себе ее взгляд, и она спешит отвести глаза. Когда же она смотрит на него снова, она видит, что женщина повернулась, чтобы поговорить с кем-то еще, и он пока стоит один. Он подносит пивную бутылку к губам и делает задумчивый глоток. Заметив, что она смотрит на него, он улыбается.

— Вы, должно быть, спутница жизни мистера Грея, — говорит он, подходя к ней.

— Да, — весело отвечает она. — Меня зовут Софи. Приятно познакомиться.

Он перекладывает пивную бутылку в левую руку и протягивает правую для рукопожатия.

— Я тоже рад познакомиться. Я — Лиам. Я здесь помощник учителя. Работаю с детьми с особыми потребностями, ну, вы знаете, с дислексией, диспраксией, типа того.

У него хорошая речь, но в его акценте слышатся чуть грубоватые глостерские нотки.

— О, как интересно!

Он энергично кивает.

— Да, это замечательно. В смысле это не то, чему я бы хотел посвятить жизнь или что-то в этом роде, это временная работа, но на данный момент она меня вполне устраивает.

— И чему бы вы хотели посвятить свою жизнь?

— Ах да, — он чешет затылок и морщит лицо. — Я еще до конца не определился. Все еще пытаюсь понять, — улыбается он. — Мне пятнадцатого исполняется двадцать один. Неудачный старт.

Он говорит виноватым тоном, и Софи спешит успокоить его.

— Неправда, — говорит она, — вы работаете, у вас действительно важная работа, чего нет у многих молодых людей вашего возраста.