«Ночь, когда она умерла»

– Джудит? О нет… с ней я бы точно не хотела справлять день рождения. Я не люблю шумные праздники. В свой день рождения я просто тихо сижу дома с бокалом вина и хорошей книгой. По-моему, день рождения стоит справлять по-настоящему только тогда, когда человек уже что-то сделал в жизни. Он что-то сделал, и теперь можно праздновать то, что он родился. А что праздновать в двадцать два? Вот вы справляете свой день рождения, доктор?

Ее детские суждения так часто чередовались со зрелыми и взрослыми, что порой мне становилось не по себе.

– Да. Но не думаю, что вам бы понравились эти праздники.

– Почему? – удивилась Беатрис. – Вы приглашаете много гостей?

– Нет, обычно мы празднуем небольшой компанией, к которой присоединяются женщины. Вам бы не понравилось то, что мы там творим. Что-то подсказывает мне, что вы далеки от такого времяпрепровождения.

Беатрис кивнула, делая мне знак, что понимает меня.

– В любом случае, – заговорил я, – позвольте мне поздравить вас. Если бы я узнал об этом раньше, то обязательно купил бы вам…

Она взяла меня за руку и сжала мои пальцы. Я подумал о том, что до этого мы не касались друг друга даже случайно, если не считать того момента, когда я снял с нее пальто во время нашей первой встречи.

– Доктор, – сказала она. – Я хочу, чтобы вы пришли на мой день рождения.

Я ожидал от нее чего угодно – что она попросит у меня подарок, что она решит подарить подарок мне. Но о приглашении я даже не думал.

– Доктор, – повторила Беатрис.

– Вивиан, – поправил я автоматически.

– Вы придете? Завтра пятница, а потом выходные. Вы можете не волноваться, что проспите на работу… мы выпьем и поговорим. Пожалуйста. Я покажу вам фотографии!

– Фотографии, – сказал я, переваривая услышанное. – Вы знаете… думаю, я приму ваше приглашение. И на этот раз, обещаю, куплю подарок.

– Мне не нужно подарков, – ответила она. – Просто приходите. Это важно.

Повисла неловкая пауза, во время которой мы смотрели друг другу в глаза. Беатрис потянулась к моим губам первой, но в тот момент мы почувствовали одно и то же. Я обнял ее за талию, прижал к себе и подумал, что никогда не отпущу. Даже если мне придется кого-то убить.

– Вы придете? – спросила Беатрис, отстраняясь, но до сих пор сжимая мою руку – так, будто боялась, что я уйду.

– Конечно. Вы любите цветы?

Она поморщилась.

– Нет. Я люблю сладкое.

Цветы и сладкое помог мне совместить брат одного из моих друзей, который работал кондитером в одной из крупных фирм по производству шоколада. От шоколадных цветов Беатрис пришла в восторг. Она радовалась им так, будто впервые за долгое время увидела шоколад. Мы расположились на пушистом ковре, предварительно открыв бутылку вина (для меня) и бутылку мартини (для Беатрис), и хозяйка квартиры принесла альбомы с фотографиями. Она показала мне детские фото, рассказала о своих родственниках, после чего взяла второй альбом – там хранились снимки, сделанные во время ее выступлений. Во время одной из наших первых встреч я узнал, что она уже почти четыре года работает танцовщицей в ночном клубе, что, признаться, меня удивило – как я ни старался, не мог представить ее у шеста.

За вторым альбомом последовал третий – в нем Беатрис собирала фотографии, сделанные ей самой.

– Хочу купить зеркальный фотоаппарат, – призналась мне она. – Но мне вовек на него не накопить… а тетя скажет, что я валяю дурака, и что мне пора идти учиться…

Это было сказано с такой неподкупной искренностью, что я не сдержал улыбки. Будь на месте Беатрис другая девушка, я бы подумал, что она намекает на следующий подарок.

– До смерти хочется попробовать этот букет! – тем временем продолжила Беатрис и взяла мой подарок. – Я не удержусь и съем все целиком за один присест… удивительно, какая тонкая работа. Посмотри, какие листики. Ты любишь шоколад?

– Признаться, не очень.

– Давай я отломлю тебе один листик, а ты попробуешь, – предложила она. – Ты ведь должен оценить свой собственный подарок!

Она аккуратно отломила один из листиков и поднесла его к моим губам.

– Ну? – поторопила она.

Я взял ее за руку и поцеловал пальцы. Беатрис по-прежнему улыбалась, но теперь эта улыбка стала рассеянной, а в глазах промелькнуло доселе незнакомое мне выражение.

– Это вкусно, – уведомила она меня.

– Очень вкусно, – согласился я.