«Ночь, когда она умерла»

Беатрис шагнула ко мне. На секунду мне показалось, что я услышал ее голос. Но, скорее всего, мне на самом деле показалось – и луг, и небо, и ее фигура исказились, и меня окутала кромешная тьма. А после этого я почувствовал ветер и понял, что мне холодно. К моему лбу прикоснулась чья-то рука, и я услышал знакомый (хотя я не мог понять, откуда он мне знаком) голос:

– Все в порядке, доктор. Подышите глубже. И, пожалуйста, откройте глаза.

Вместо зеленого луга я видел свою спальню – приглушенный свет и настежь открытое окно. По комнате гулял ветер, и я протянул руку в поисках одеяла. Сидевшая рядом со мной женщина помогла мне найти его, после чего поднялась и, подойдя к окну, закрыла ставни. Через пару секунд я вспомнил ее имя: Лорена Мэдисон. Та самая дама, с которой Саймон приходил в клуб.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она, возвращаясь к кровати.

– В целом неплохо… только слабость и головокружение. Что произошло?

– Вы спали. Глубже, чем спят люди. Если не возражаете, я включу свет – мне нужно вас осмотреть.

Лорена включила лампу у кровати и, наклонившись ко мне, внимательно вгляделась в мои зрачки.

– Ну вот, – констатировала она, – все хорошо. Головокружение пройдет максимум через час. У вас есть прибор для измерения давления?

– Конечно. В кабинете. В одном из верхних ящиков стола.

– Разумеется, электронный?

– Вовсе нет. Самый что ни на есть классический. Я купил его целую вечность назад, но он, как и все старые добрые вещи, до сих пор работает. Не люблю электронные.

– И я не люблю. Сейчас вернусь.

Лорена ушла и через пару минут вернулась. Я смотрел на то, как она прижимает стетоскоп к моей руке и изучает данные на часах прибора.

– Давление у вас немного ниже нормы, – констатировала она. – Думаю, вы не откажетесь от кофе. Да и я бы тоже не отказалась.

– Вы врач? – полюбопытствовал я.

– Я была врачом. Теперь у меня другой род занятий. – Она улыбнулась. – Хотя бывших врачей, конечно же, не бывает, так что мы с вами коллеги.

– Думаю, кофе сможет подождать пару минут? Я полежу еще немного, а потом обязательно сварю его. Для себя и для вас.

Лорена со смехом покачала головой.

– Да, вы, похоже, истинный француз. Даже если будете умирать, все равно встанете и окажете даме любезность. Я сама сварю кофе. Не волнуйтесь, я найду все, что нужно.

Несколько минут мы пили кофе (который, к слову сказать, оказался отменным) в молчании. Вопросов у меня было много, но я и понятия не имел, какой из них следует задать в первую очередь.

– Пока вы спали, я воспользовалась вашей библиотекой, – заговорила Лорена. – Надеюсь, я не позволила себе больше, чем следовало? Я вернула все книги на место. Но я просто не могла оторваться…. я очень люблю литературу.

– Разве я могу говорить гостям «нет», если эти гости – красивые женщины, и они – первое, что я вижу, когда просыпаюсь? И особенно если эти женщины – врачи. Вы знаете, что женщина-врач – это самое совершенное создание Бога?

Лорена обхватила чашку с кофе ладонями.

– Правда?

– Он создал женщину, которая сама по себе является совершенством, а потом подумал: а почему бы мне не попытаться переплюнуть самого себя? И создал женщину-врача. После женщины женщина-врач – это самое прекрасное, что только существует на свете.

– Будь я скромнее, доктор, я бы сказала, что вы заставляете меня краснеть.

– Я просто констатирую факт. Кстати, вы можете называть меня по имени.

– Вы трепетно относитесь к врачам-женщинам, а я трепетно отношусь к врачам-мужчинам. Мне нравится называть вас «доктор».

Я огляделся в поисках рубашки, и Лорена, сняв ее со стула, подала мне.

– Не извиняйтесь, – попросила она, сдерживая смех. – Хотя бы потому, что я сама с вас ее сняла. Думаю, у вас есть много вопросов по поводу того, что происходит в последние дни. У меня есть ответы. Точнее, часть ответов. Правда, не знаю, с чего начать.

– Давайте начнем с вас.

Лорена сделала глоток кофе.

– До того, как я начну, давайте договоримся кое о чем. Мы с вами оба – врачи, мы привыкли верить своим глазам и науке. Но то, что я сейчас расскажу, противоречит любой науке. Иногда противоречит даже здравому смыслу. Есть вещи, которые существуют без связи с тем, верим мы или нет. Вы понимаете меня?

Я кивнул.

– Мое основное занятие – это так называемая математика судьбы. Вы знаете, что это?

– Даже не представляю.