Ночь, когда Серебряная Река стала Красной (ЛП)

" Давай не будем нервничать", — сказал Коди.

Мина покачала головой. "Нет. Кто-то есть. Я чувствую это".

"Я тоже это чувствую", — прошептал Эммет, его рот пересох, а руки покрылись мурашками.

Он чувствовал. Это были не нервы, что бы ни говорил Коди. Они были не одни в лесу. И это была не сова и не ночной опоссум. Он был больше. Умнее. Злее.

"За нами наблюдают". Альберт повернул голову, сканируя темноту. "Там что-то есть".

Коди бросил на него взгляд, словно собираясь спросить, почему он должен идти и что-то говорить вместо кого-то, но прежде чем он успел это сделать, рядом щелкнула ветка, легкая и острая, как дерринджер — треск!

Они сгруппировались в защитную кучку, плечом к плечу, пытаясь увидеть все пути сразу. Беда в том, что они едва могли разглядеть больше ярда или около того, да и то не больше, чем папоротниковые кусты, упавшие ветки и хлипкие стволы деревьев в темноте.

Зато они могли чувствовать. Эммет точно чувствовал, и знал, что остальные чувствуют то же самое. Что-то большое. Что-то рядом. Что-то злое.

"Мина, держись позади меня". Коди уже не надеялся на то, что это нервы, и приготовил Дидэй с гладким камешком, зажатым в кожаной чашечке рогатки. В этот раз она повиновалась без малейшего намека на нахальство, прижавшись к нему, как пугливая кобылка.

Альберт ухватился за найденный им ранее крепкий сук, который теперь больше походил на дубину, чем на трость. Бак-Тут и Веснушка пригнулись, чтобы подобрать с земли камни. Салил сунула руку в сумку и достала оттуда то, что могло быть наконечником индейской стрелы, прикрепленным к куску оленьего рога.

Эмметт порылся в карманах в поисках чего-нибудь полезного в качестве оружия, но ничего особенного не нашел. Несколько рассыпанных шариков, деревянный свисток, платок, который мама заставляла его носить с собой….. черт… и уже собирался нагнуться, чтобы найти хороший камень или кусок дерева для себя, когда раздался внезапный хруст и треск совсем не с той стороны, откуда доносился треск веток. Но тут же в ту сторону затрещало еще больше веток, и в тени зашевелилась какая-то тяжелая фигура. Окружение?

"Держись ближе, — пробормотал Коди. Как бы он ни старался казаться храбрым, в его голосе чувствовалась явная дрожь.

Мина подавила хныканье. Веснушка судорожно глотнул воздух. Альберт сглотнул. Бак-Тута, сидевшего рядом с Эмметом, трясло так сильно, что удивительно, как у него не стучали зубы. Салил держала рог с наконечником стрелы, как кинжал, сжав кулак.

До их ушей донеслось зловещее ворчание. Низкое и гортанное. Предвкушающее.

Что, если они были правы в первый раз, а Коди ошибся? Челюсти с зазубренными зубами принадлежали не какому-нибудь мертвому экспонату, а огромному живому и голодному зверю?

Что если карнавальщики послали за ними Человека-гору, и он действительно был нечеловеческим существом, достаточно сильным, чтобы одним рывком вырвать их головы из шей?

Что, если ужасные собаки старика Старки на охоте молчали, а не завывали и не выли? Что если волчья стая, или гризли, или…

Зловещая усмешка донеслась до них с другого направления, извиваясь и сворачиваясь, — гремучая змея холодной угрозы и веселья. Эмметт догадался, что это откуда-то со стороны Коди и Мины, единственной частью своего разума, все еще способной мыслить здраво.

Но тяжелое присутствие было ближе к тому месту, где стояли он и Бак-Тут, и снова переместилось, словно с преднамеренной целью. Возможно, желая, чтобы они бежали. Может быть, желая броситься в погоню.

А с третьего направления, прямо перед Альбертом, доносилось хитрое шуршание и скрип, какие могут издавать протестующие лиственные ветви дерева, когда на него взбирается незваный гость.

Окружили? подумал он. Что ж, он больше не задавался этим вопросом. Окружен. Кем или чем? И имеет ли это значение, когда злобные намерения казались очевидными?

Зловещее хихиканье гремучей змеи прозвучало снова, его угроза оборвалась быстрой чередой "тванг-виш-тунк!", когда Коди выстрелил из " Мертвого глаза".

И тоже попал в цель. Следом раздался удивленный вопль ярости и боли… хотя к тому времени Коди уже крикнул "Бежим!" и уже бежал, таща Мину за руку, продираясь сквозь кусты и низко нависшую листву.

Бегите, и о да, они бежали! Бросились за Коди в очередном натиске диких мустангов, не обращая внимания на обрывистые ветки и колючки, не обращая внимания на путающиеся под ногами корни, топорщащиеся в невидимых местах. Они бежали со злобной смертью в погоне, и сама земля содрогалась от их громовых шагов.