Ночь, когда Серебряная Река стала Красной (ЛП)

"Сюда", — сказал причудливый человек, Себастьян Фарстейрс. "Мы будем в стороне от дороги, и ваш брат сможет сесть, пока не упал". Он повел их в другую часть палатки, где на другом столе лежало белье Альберта.

Коди не стал протестовать. Значит, все было плохо. Очень плохо. Он стал совсем бледным, его трясло как никогда. Как только он дошел до скамейки, он опустился на нее и опустил голову на колени.

Мина посмотрела в сторону Альберта. Другие карни — пожилой мужчина с пушком волос цвета одуванчика и пухлая женщина, чья кремово-розовая кожа была покрыта татуировками, — расстегнули повязки на его голове, чтобы смыть корку с того, что осталось от его уха. Сам Альберт ужасно жалобно стонал, пытаясь вывернуться из их рук. Татуированная женщина поднесла к его губам бутылочку из зеленого стекла.

"Выпей это, парень", — сказала она с трепетом. "Выпей это до дна. Это уменьшит боль".

Альберт выпил, скривив рот в гримасе от какой-то лекарственной гадости. Он вздрогнул, затем моргнул. Увидев Мину, он спросил, как и Коди: "Эмметт?".

Она указала на него. "Они… помогают ему, я думаю… "

" Так и есть", — сказал пожилой мужчина. За очками, надвинутыми на нос, его глаза были такими же зелеными, как и у причудливого человека, хотя в них было больше озабоченности, чем очаровательного блеска. "Наши пути могут показаться вам странными, то, что вы сейчас увидите. Но я даю вам свое обещание, обещание доктора Оддико, что они действительно не желают ему зла. И никто из нас не желает зла никому из вас".

Хотя она и боялась за Коди, Мина встала на цыпочки, чтобы посмотреть. Мать Сибил держала ногу Эммета за бедро и колено, обездвиживая ее. Живой призрак задрал рукава халата на своих белоснежных руках.

"Сейчас", — прорычал Том Шорт. "Тянем… сейчас!"

Мина вздрогнула, ожидая, что он схватит наконечник стрелы и сильно дернет. Вместо этого его тяжелый лоб избороздили глубокие складки, а кулаки сжались по бокам. От короткой, но мощной ударной волны, словно от тихого взрыва, у нее заложило уши.

А сломанная стрела, не тронутая, взлетела в воздух на несколько дюймов. Она повисела там мгновение, капая, а затем упала на усыпанный соломой и опилками пол.

Ее подбородок чуть не отскочил от пальцев ног. Неужели она действительно только что видела…? Нет, это не могло быть…

Из ноги Эмметта снова хлынула кровь, обычным гейзером. Это должно было быть хорошим знаком, должно было означать, что он, по крайней мере, еще не умер, но, черт возьми, столько крови!

Быстро, как вспышка, Живой Призрак прижал свои бледные руки к ране, вновь окрасив их в яркий багровый цвет. Он откинул голову назад в резной риктусе страдания. Это напомнило Мине картины из итальянских соборов. Белейший белый мрамор, изысканные детали.

Кровь больше не лилась, она стекала по столу и текла ручьями… но она замедлялась. Замедлялась. Потому что Эммет умер? Так вот почему?

Затем Эмметт задыхался и выгибался, его глаза распахнулись. Он уставился на людей, собравшихся над ним — какая это была сцена, должно быть, с его точки зрения! — и попытался бороться, но они по-прежнему крепко держали его.

"Полегче, вот так", — сказал ему Том Шорт. "Полегче, сейчас же".

"Эммет!" позвала Мина. "Все в порядке! Мы в безопасности!"

"М-Мина?"

"Пусть они помогут тебе!"

Содрогнувшись, Живой Призрак поднял свои покрасневшие руки от ноги Эммета. Свежая кровь не вытекала и вообще не текла. Рана, хоть и была неровной, выглядела… закрытой.

Ее подбородок мог бы еще раз отскочить от пальцев ног. Она повернулась к Коди, но он все еще держал голову на коленях и не смотрел!

Она повернулась к принцессе Воронье Перо, которая торжественно кивнула и сказала: "Исцеление".

"Магия?" — спросила Мина, но та лишь пожала плечами.

"Это самое подходящее слово", — сказал мистер Фарстейрс. "Не волшебный фокус, не думайте так". Он усмехнулся, щелкнул пальцами и из ниоткуда достал игральную карту — бубновый туз. "У нас есть и такие, конечно. Но это… это другое".

"А?" Коди с трудом попытался поднять голову.

"Ты пропустил это, тупица! Ты пропустил всю эту чертовщину! Никто никогда не поверит в это…"

"Поверит", — сказала Принцесса Воронье Перо, указывая на Эммета.

Тот к тому времени уже сидел и осторожно трогал свою ногу в неподдельном изумлении. Мина поспешила подойти поближе, чтобы получше рассмотреть рану, пока матушка Сибил утирала остатки крови. Рана закрылась, может быть, в розовую и мясистую корочку, но она закрылась! Как будто рана заживала неделю или около того!

Конечно, останутся шрамы, шрамы на всю оставшуюся жизнь. Возможно, он будет хромать всю жизнь, как ее па и па Коди. Но он бы жил! Он не потеряет ногу!

Магия, сказала она? Забудьте о магии, это чудо!

Подумать только, раньше она была полна вопросов!

4 Другие сцены резни

Женщина собиралась стрелять, собиралась застрелить его, но он выстрелил первым.

Один раз. Одного раза было достаточно. Один раз — это все, что было нужно.

Выстрелил из пистолета, выбив его из ее рук.

Это, вероятно, причинило ей боль, и за это он сожалел. Тем не менее, это нужно было сделать.