Ночь, когда Серебряная Река стала Красной (ЛП)

"Да. Я так и понял. Будь готова, а?"

"Всегда готова". Она похлопала Джонни Грома.

Задняя часть здания соответствовала описанию Билли-Джека, вплоть до затянувшегося призрака предсмертного пердежа сторожа. Или семейство скунсов, наевшихся тухлых яиц, подожженных и оставленных гнить в переполненном сортире.

"Прикрывай внизу", - сказал Леонард Отто, получив в ответ отрывистый кивок. "Остальные - со мной. Вверх и внутрь, быстро и тихо". Он бросил язвительный взгляд на Пита, чьи воспоминания о точной планировке были отнюдь не точными. Он также не мог предположить, сколько человек в настоящее время проживает в доме.

"Раньше, - сказал он, - был повар и две горничные. Еще был мальчишка, но его уволили, когда..."

"Дай угадаю", - сказала Сью. " Ты взял его на себя и делал его работу бесплатно. Пенни сэкономленный, пенни заработанный, и все такое. Заставляли тебя спать на кухне?"

"На чердаке. А старую комнату моего отца они превратили в швейную мастерскую".

"Хватит нести диккенсовскую чушь", - сказал Леонард. "Пойдемте."

Они пошли, Отто отпер нижнюю дверь, чтобы войти в нижний магазин, Сью выбила оконное стекло, чтобы пролезть внутрь и открыть верхнюю. Звон бьющегося стекла был самым большим шумом, который они произвели до сих пор.

Но и он не остался неуслышанным: ближайшая внутренняя дверь в коридоре со скрипом открылась, и оттуда вышла молодая женщина, с трудом натягивая халат.

"Опять этот смутьян Макколл со своей рогаткой...", - ворчала она кому-то еще в комнате, но не успела договорить, как Сью представила ей оружие Джонни Грома с прикладом из ореха. Горничная упала, расшатавшись, как марионетка на обрезанных струнах.

"Сара?" - сказала вторая женщина, все еще находящаяся внутри, и зашуршала постельным бельем, когда она, без сомнения, села. "Ты что, наступила на стекло? Ты упала?"

Маленький и жилистый Билли-Джек в мгновение ока пронесся мимо Сью и над Сарой. Скрипнула кроватка, снова зашуршало постельное белье, и испуганный крик закончился хрупким треском.

Леонард открыл следующую дверь, ведущую в комнату, залитую лунным светом. Кровать занимал грузный мужчина средних лет, который улыбался и чмокал губами во сне, словно мечтал об устрицах в сливочном соусе. После одного перерезанного горла планирование меню на следующий день перестало его волновать.

Из коридора доносились звуки потасовки. Какой-то предмет мебели упал, и раздался более громкий каскад звонких ударов, свидетельствующих о том, что хрупкие предметы разбиваются на смерть.

"Милдред!" - позвала женщина. "Милдред, помоги, ммф!"

"Умри, проклятая карга, умри!"

Пит, конечно. Проклятый Пит. Как вдруг из другой комнаты раздалось встревоженное: "Твайла? Что такое? Твайла?!"

"Черт." Леонард бегом покинул комнату повара, встретив Сью и Билли-Джека на середине прохода. Он направил их в одну сторону, а сам пошел в другую, чтобы посмотреть, что за чертовщину устроил Пит.

В этой комнате тоже были широкие окна, через которые падал лунный свет, отфильтрованный полотняными занавесками. Здесь почти не чувствовалось запаха лаванды, розовой воды и туалетной пудры. Безделушки загромождали все поверхности от черного хода до стола: хрусталь, керамика, вазы, статуэтки ангелов, элегантно одетых дам и кошечек с бериббонами.

Пит скрючился на матрасе, коленями сжимая покрывало, натянутое на сопротивляющуюся фигуру... руки раскинуты в стороны, ноги подкашиваются, голова зарыта под сатиновую наволочку. Его плечи сотрясались от усилия прижать ее к себе с удушающей силой.

"Сука несчастная!" - кричал он. "Не более того, что ты заслуживаешь..."

" Ты разбудишь весь мир, почему бы и нет, ты, идиот из задницы мула!" - шипел Леонард, ударяя его по уху.

Оказалось, что он сам был идиотом, потому что удар отбросил парня с кровати на нелепо шаткий столик на тонких ножках, на котором громоздилось еще около двух дюжин чертовых безделушек. Чтобы дополнить подливку к котлетам, Пит продолжал хвататься за подушку, отрывая ее от лица женщины, которую он пытался задушить.

Она, освобожденная из заточения, вскочила быстрее, чем шут в коробке. Беловолосая и дряхлая вдовствующая старуха, которую он ожидал увидеть в убранстве, была далеко не хрупкой и не слабой. Уже собравшись с духом, она выхватила из изголовья высокий, узкий, рифленый стеклянный бокал и пустила его в ход. Он попал Леонарду в лоб и разлетелся на сверкающие осколки.

Жгучая от множества мелких порезов, иглами вонзающаяся в глаз, он вогнал свой нож ей в грудь. Он встретил такое сопротивление, как если бы вонзил нож в плетеную корзину. Замолчав на полуслове, она бросила на него оскорбленный взгляд - как грубо! - и опустилась на спину, судорожно вцепившись паучьими пальцами в рукоятку.

"Черт возьми?" - прошептала Сью, сурово, из дверного проема.

"Другой?" спросил Леонард, проводя рукой по лицу в надежде отогнать осколки стекла и не порезаться еще больше. Или, не дай Бог, еще глубже впиться в глаза.

"Держу ее". Она подняла Джонни Грома, свежий комок железно-серых волос теперь был приклеен кровью.

"Есть еще кто-нибудь?"

"Здесь нет".