Ночь, которую я не помню

Виктор отпустил мои пальцы, перестав их отчаянно теребить, и вышел из кабинета. Я последовала за ним, чтобы закрыть дверь и остаться одной, но в коридоре обнаружился Рома. В очень нелепом наряде. Спортивный костюм с висящими на поясе розовыми наручниками, в белых перчатках, темных очках и… коротко постриженный.

А ведь не виделись только три дня.

– Ты все слышал? – спросила.

– Ага. – Рома все еще стоял в очках, отчего я не могла понять его эмоции. Только видела, как тяжело дышит, похоже, он сюда бежал. – Чего не согласилась?

– У него плохое чувство юмора, – сказала и фыркнула от своего же ответа.

– Этого в списке не было, – напомнил Рома, намекая на мои пункты требований к будущему мужу.

– К черту список. По какому поводу такое великолепное явление?

– Мишку помогать искать, но, как понял, все окей.

– Как понял?

– Да у тебя на лице все написано. – Рома улыбнулся, отчего темные очки приподнялись. Удивительно. Двое мужчин. Одного знаю много-много лет, а он увидел мои эмоции только сегодня, когда я заплакала. И другой, знакомый мне всего ничего… А читает меня чуть ли не с первых дней.

– Ты подстригся? – спросила, снимая с него очки. Было невыносимо не видеть его глаза. Рома перехватил мои ладони с очками, но вместо того, чтобы забрать свой атрибут а-ля «люди в черном», просто ласково провел пальцами по моим рукам.

– Ну да. Хотелось что-то поменять, – улыбнулся мне нежно.

– Я думала, так только девушки делают. А еще и стриптизеры, оказывается.

– Ты сама говорила, что мою татушку не стоит прятать. – Рома подмигнул, а затем выгнул шею и ткнул в знак бесконечности под ухом.

– Щетинку оставил – и ладно, – сказала, поняв, что с длинными мне нравилось даже больше, потому что… ту татушку должна рассматривать только я. Хотя так тоже неплохо… брутальнее, что ли.

Протянула руку и почесала упомянутую щетину. Рома изобразил мурлыканье. Затем поймал мой решительный и возбужденный взгляд и сказал:

– Если заведешь кота и назовешь его в мою честь, то я заведу суку и назову в честь тебя.

– Собаку в смысле?

– Нет, Люда.

– Это неприятно. Не смей мне такое говорить.

– Я не хочу быть бывшим, любимая.

Я задрожала, услышав. Опустила руку, перестав касаться его щетины, и обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Подняла на него испуганные глаза. Да, страх смешался с возбуждением и кольцами змея вился внутри живота, жаля в грудь. Потому что я приняла решение.

– Ты никогда им не будешь, так как никогда не был настоящим, – сказала, наблюдая, как Рома сузил от злости глаза и заскрипел зубами. Впервые он проявляет гнев на меня. Мне понравилось. Молчит, держится, чтобы не обидеть. Только глазами сверкает. Сексуально. – Последнее поправимо, – добавила, встав на цыпочки, чтобы хоть чуть-чуть сравняться в росте.

Очки упали на пол, а я, обхватив его за шею, потянула за ворот, заставляя наклониться, и поцеловала во все еще сжатые губы. Долго еще будет допетривать? Права Настя, лягушкам нужнее дураки.

Верхняя часть костюма под моими пальцами треснула, я дернулась и прикусила Роме губу. Отодвинулась и посмотрела на мужчину с покраснением на нижней губе. Твою дивизию, почему в моей жизни все всегда так? Точнее – не так?

Рома наклонился, хрипло дыша, замер на мгновение, позволив увидеть, как почернели от желания его глаза, а затем накрыл жадным поцелуем мой рот. Из его горла в этот момент вырвался животный рык. Это не было нежно или ласково. Не было и ощущения знакомства через поцелуй. Наверно, мы и так слишком долго знакомились друг с другом. Сейчас же буквально поглощали. Я ощущала себя невероятно жадной, голодной и нетерпеливой, отвечая с не меньшей страстью. Щетина царапала мою нежную кожу, я задыхалась то от нехватки воздуха, то от аромата первородного греха, сводящего меня с ума.

Мое тело, как жидкая горячая лава, растекалось в руках Ромы, обнимающих меня до боли. Когда его пальцы сжали мою попу, сминая медицинский халат, я чуть не сгорела от сжигающей изнутри страсти и похоти, заставляющей мечтать о большем немедленно. Прямо в морге. Прямо в морге? Рома мгновенно почувствовал мое секундное замешательство и отстранился. Твою дивизию! Похрен на то, что вокруг, но если…

– Если ты проявишь еще хоть каплю контроля, оставишь меня сейчас и уйдешь, заставляя мучиться от мыслей, каково это быть с тобой, чувствовать тяжесть твоего тела, ощущать тебя внутри… Я тебя не прощу! – прорычала в любимое лицо, теряя все наработанное годами хладнокровие. – Я тебя возненавижу, слышишь? – Ударила Рому в грудь, а затем сразу погладила и спустилась ладонью к его животу, ощущая, как крупная дрожь сотрясает мужское тело.

Такой болтливый обычно, Рома молчал, видимо не умея разговаривать во время сильного возбуждения.

Он схватил меня за руку и потащил к выходу. Я молча последовала за ним, наблюдая, как напряжена его спина, а по вздувшейся вене на шее катится капелька пота, выдавая дикое желание. Я же безумно хотела остановиться и залезть руками под его ужасный костюм и провести пальцами по широким плечам, смуглой груди и крепкому прессу.