Ночь Мстителя

— Это для вас, мистер Мэтсон, — сказала она, остановившись с собакой. Она посмотрела на меня зелеными глазами, в которых все еще отражался шок от смерти ее отца. Она казалась такой подавленной, что я не сразу её понял: «Это Принц», — сказала она. «Мой отец тренировал его… он хотел, чтобы он был у тебя».

Зверь тихо сидел рядом с ней, и я вспомнил, что сказал мне Хоук. Рэнди Мир обучил собаку вынюхивать взрывчатку.

«Он был у нас в конуре», — сказала она. — Я забрала его сегодня утром. Это красивое животное. Он может ...'

Я положил руку ей на плечи, и она замолчала на полуслове. — Хорошо, — сказал я. — Я возьму его.

Она снова казалась удивленной, но ее взгляд проследил за моим, когда я взглянул в окно офиса Амартии Раджа.

— О да, дядя Радж. Он был очень мил со мной. Но сегодня я уезжаю в Мадрас. Там живет моя замужняя сестра, с которой я буду жить. Я буду в порядке.'

Я внутренне застонал. Если у меня когда-нибудь было прикрытие для этого задания, я бы его уже потерял.

— Ты знаешь дядю со вчерашнего дня? — Он знает, кто я? Она прошептала «нет» и сказала, что только скажет ему, что я друг, что я пришел, чтобы выразить свои соболезнования в связи со смертью ее отца. Потом она взяла собаку на поводок и передала мне.

— Возьми его с собой, — сказала она. — Так хотел мой отец. Она побежала обратно к дому, оставив меня одного на подъездной дорожке, ведущей на улицу. Я видел, что Амартия Радж все еще наблюдает за мной, но сделал вид, что не замечаю его.

Я быстро подошел к машине и попытался сесть в нее, прежде чем худощавые мальчишки, собравшиеся вокруг машины, снова узнали во мне американца. Я бы сделал это, если бы собака не отказалась. Когда я открыл заднюю дверь «Мерседеса», он отпрыгнул назад и выдернул ремень из моей руки. Он повернулся и залаял, видимо, сбитый с толку. Не испугавшись, какие-то мальчишки подошли, кричали на меня и дразнили животное палками. Собака оскалила зубы, но никак не отреагировала на попадающие в нее камни.

Я приказал ей сесть в машину, но она проигнорировала меня. Она опустила голову и принюхалась, затем прыгнула к группе уличных мальчишек, окруживших меня.

Внезапно она бросилась на маленького мальчика и ударила хрупкое тело на уровне плеч. Мальчик вскрикнул и поднял руки, чтобы отодвинуть оскаленные зубы. Кровь хлынула из раны прежде, чем я успел прыгнуть к зверю и сжать пальцами его ошейник.

Атака закончилась так же быстро, как и началась. Раненый мальчик вскочил на ноги и убежал. Остальные тоже разошлись, и я остался с Принцем у машины наедине. Он вилял хвостом и улыбался мне, словно ожидая комплимента. Я погладил его по морде, а затем толкнул на заднее сиденье «Мерседеса». — Бастард, — сказал я, садясь за руль. Как и все остальное в этом деле, он был бесполезен.

Поскольку я не мог избавиться от него сразу, я держал его при себе, пока не вернулся в отель. Там я нанял индийца, чтобы тот присматривал за ним. У меня оставалось еще несколько свободных минут, поэтому я позвонил Чоени. Я хотел сказать что-то о вчерашнем вечере, но не получил ответа, поэтому я удовлетворился тем, что ей доставил цветы болезненно выглядящий швейцар, от которого пахло ганджей, наркотиком, облегчающим страдания многих индийских бедняков...

В течение следующих получаса я обзвонил все химические заводы, до которых смог добраться, и сообщил им, что заинтересован в покупке пяти тонн нитрата калия для использования в своих фейерверках. Я нашел только две компании, которые сказали, что у них есть экспортные лицензии и они могут мне помочь. Я записал адреса для возможной последующей проверки. Я не мог позволить себе упустить ни малейшего шанса. В половине одиннадцатого я вернулся в большой «Мерседес» и поехал в Дом Мира. Я не видел много китайцев в Калькутте, но у ресторана, похоже, дела шли хорошо. Слокум ждал меня у двери. Я прибыл на пять минут раньше.

«Наши русские друзья еще не приехали», — сказал он, когда мы прошли мимо столов в боковую комнату с местами на двадцать человек. «Полковник Ву прибудет сюда, как будущий председатель. Он говорит, что очень доверяет своей миротворческой миссии».

Мы услышали русских еще до того, как они вошли. Сердечный, глубокий смех эхом разнесся по тонким стенам, сопровождаемый раскатистым голосом.

— Это Александр Соколов, главный из русских здесь, — сказал Слокум. «Его основная работа — шпионаж». Затем дверь открылась.

Соколов был маленьким и коренастым. Он был одет в толстый двубортный костюм и платком вытер пот с лысины. На долю секунды я увидел проблеск узнавания в его глазах; потом он посмотрел на меня так, как будто никогда меня не видел. Но он меня узнал. Я встречался с Соколовым, или Вольгинтом, или полковником Зеро как минимум дважды, и оба раза наша шпионская игра заканчивалась вничью. Но оба раза я выполнил свою миссию, и он вышел с достаточной честью, чтобы спасти свою голову в Москве.