Ночь на хуторе близ Диканьки

Нечистый отпал минут на пять.

– Теперь ты и тащи…

Кузнец покраснел, но признал справедливость упрёка, принял из рук друга чёртов хвост и поволок за собой рогатого, как, быть может, ребёнок по снежной зиме тянет за собою детские саночки с красивой куклой. Ну, в нашем случае с рогатым, волосатым, козлоногим уродцем, через раз дышащим в две дырки свиного пятачка.

…Дивная в неописуемой красоте своей малороссийская ночь, раскинувшаяся над ними, щедрым лунным серебром вычерчивала, словно школяр мелом, высокие тополя, дремлющие хаты Диканьки, далёкий горизонт и поблёскивающий вдалеке пруд. Лёгкий летний ветерок едва колыхал древесные листы, воздух дышал свежайшими ароматами, кои не смог бы составить ни один французский парфюмер. Ибо откуда же им в коньячной Франции знать, обонять и вдыхать столь чистые запахи трав, цветов, зелени и самого эфира, коим буквально наполнена наша светлая малороссийская земля?!

Не знаю, где ещё есть такая природная щедрость, такой простор, такое беззаботие, простодушная радость бытия, как на милой сердцу моему неньке-Украине. Сбереги её Боже от всяческих потрясений, войн, раздоров в единых объятиях с любимой сестрой своей, великой Россией…

А пока пытливый взгляд загулявшего пьяницы (хотя что ж пытливого в пьяном взгляде?!) мог бы заметить идущую от села странную компанию: двое парней, один высокий, другой плечистый, волокущих за собой по колдобинам непонятное существо – то ли козёл, то ли свинья, а то ли вообще невесть какой кривоногий немец?

Когда они дошли до рощицы за околицей, что окаймляет пруд с давно заброшенной мельницей, нечистый дух взмолился о снисхождении на хорошем литературном русском. Видимо, понял, кто из двоих похитителей его опасней, а с кем лучше не ссориться.

– Многоуважаемый господин гимназист, не могли бы вы попросить вашего могучего товарища слегка умерить шаг? У меня уже вся спина в репейниках, а появляться в таком виде в пекле как бы не совсем комильфо…

– То есть должны ли мы понимать слова ваши как готовность к сотрудничеству? – Николя жестом остановил Вакулу.

– Ах, право, есть ли у меня выбор? – кокетливо потупился чёрт. – Однако же сколь приятно встретить в этой сельской глуши культурно образованного человека.

Но, прежде чем Николя ответил, его друг с размаху отвесил нечистому звонкую оплеуху.

– Шо мы з ним тут рассусоливаем, паныч?

Чёрт грязно выматерился, и культурный лоск слетел с него, как шелуха с жареных семечек.

– Вот же проклятый выродок, как больно дерётся-а!

– И это только начало, – делая строгое лицо, пообещал Николя. – Вакула, вяжи его крест-накрест к мельничному колесу, будем допрос с пристрастием учинять.

– Только не крест-накрест, – взвыл перепуганный не на шутку нечистый. – За шею привяжите, за руки, за ноги, но не крест-накрест, фараоны египетские! Я ж тут и кончусь весь…

– Буде сделано, як приказано, – по-военному козырнул артистичный кузнец, подняв два пальца к виску. – Може, ще и молитву ему на ухо прочитать?

Нечистый дух сплюнул сквозь кривые зубы и решил более не искушать судьбу.

– Ох, нет на вас креста, добрые люди. Ну да ладно, что уж там, говорите, чего душа ваша желает, всё сделаю, всё исполню, обо всём договоримся… Ой! Да что ж вы всё дерётесь-то?!

– А что же нам делать, если ты нормальных слов не понимаешь? Я же говорил уже вроде: идём в пекло.

– В какое пекло? В ад, в преисподнюю, туда, что ль?! Да нет проблем, панове! А тока разорвут вас там ещё на входе и со мной не поделятся. Вас-то, положим, не жаль, а мне-то оно на кой, я стражу бесплатно кормить не подписывался!

– Про то не твоя забота и не твоего ума дело, – спокойно ответил кузнец, встряхивая набитый железом мешок. – Вот скажи-ка лучше, где бы нам в том пекле запорожского чёрта Байстрюка сыскать?

– Ух ты… – призадумался нечистый. – Байстрюк у нас чёрт авторитетный, не с моим свиным рылом в его калашном ряду поперёк дороги вставать. Хлопцы, раз уж такое дело, что все мы тут в одной лодке тонем, так, может быть, хоть просветите, в чём сия замута.

– Почему нет. – Николя получил одобрительный кивок от друга и быстренько ввёл нового хвостатого «союзника», веры коему было не больше, чем султану турецкому, в курс дела.

Маленький ушлый чёрт слушал очень внимательно, хотя в конце повествования не смог удержаться от злорадного хихиканья…

– От ить бестия же Байстрюк! Большой профи, ничего не скажешь: и справку нужную выдал, и сам же её спёр! Да шоб так людишек дурить, большой талант надобен, не каждому чета. Эх, да чтоб мне в пекле простудиться, ежели не помогу вам, хлопцы, того зазнайку на место поставить! – видя занесённый кулак Вакулы, мгновенно поправился нечистый дух.

– Тогда клянись сей же час всем, шо для тебя, поганца, свято, что доставишь нас в пекло и до Байстрюковой хаты доведёшь! Не то перекрещу в единый миг, як кулич на русскую Пасху!

– Самоубийца? – спросил чёрт у Николя, кивая на воодушевлённого Вакулу.

– Нет. Просто, несмотря ни на что, очень любит маму…