Ночь над водой

Сейчас это давалось ему с трудом. Колени болели так, что он не мог стоять и упал бы, если бы было куда падать. Нетерпеливыми движениями он снова и снова совал лезвие в отверстие. Паника закрытого пространства овладела им безраздельно. Я здесь задохнусь! Попытался взять себя в руки. Боль вроде бы утихла. Он осторожно еще раз просунул лезвие и двигал им, пока оно не зацепило защелку. Нажал. Медная скоба вроде бы поддалась, но лезвие сразу же соскользнуло. Он стиснул зубы и попытался еще раз.

Защелка открылась.

Медленно, изнывая от боли, он проделал то же самое с другой застежкой.

Наконец он сумел распахнуть обе половины кофра и выпрямиться. Боль в коленях была настолько непереносима, что Гарри готов был кричать в голос. Затем начала утихать.

Что же делать теперь?

Из самолета ему не выбраться. До Нью-Йорка он, по всей видимости, в безопасности, но что потом?

Придется прятаться здесь и дальше и попробовать скрыться ночью.

Может быть, ему повезет. Но альтернативы нет. И уж теперь все точно поймут, что именно он похитил бриллианты леди Оксенфорд. Но что еще хуже, поймет и Маргарет. А у него не будет даже возможности с ней поговорить.

Чем больше Гарри об этом думал, тем отвратительнее казалась ему ситуация, в которой он очутился.

Гарри и раньше предполагал, что похищение Делийского гарнитура ставит под удар его отношения с Маргарет. Но всегда был уверен, что он будет рядом с ней, когда она поймет, что произошло, и Гарри попытается как-то все уладить. Теперь могут пройти дни, прежде чем он ее увидит, а если все будет плохо и его арестуют, то годы.

Он представлял себе, что она подумает. Гарри сблизился с ней, спал с ней, обещал помочь найти жилье, а кончилось все сплошным позором – он украл драгоценности ее матери, а саму Маргарет при этом просто не принял во внимание. Она решит, что его с самого начала занимали только бриллианты. Сердце ее будет разбито, она возненавидит Гарри, будет его презирать.

От этой мысли Гарри мутило, он чувствовал себя несчастным.

До этой минуты он даже не отдавал себе отчета в том, как много значит для него Маргарет. Она искренне полюбила Гарри. Все прежнее в его жизни было фальшью – акцент, манеры, одежда, образ жизни, все служило прикрытием. Но Маргарет полюбила вора, парня из рабочей среды, без отца, подлинного Гарри. Ничего более прекрасного в жизни с ним еще не случалось. Если он выбросит это как хлам, жизнь его останется такой, как сейчас, сплошным притворством и обманом. Но она заставила Гарри желать совсем иного. Он все еще надеялся на дом с теннисным кортом, но это не принесет ему радости, если в нем не будет Маргарет.

Он вздохнул. Мальчик Гарри давно уже не мальчик. Он уже взрослый мужчина.

Он открыл кофр леди Оксенфорд. Вынул из кармана кожаный футляр с Делийским гарнитуром.

Открыл его. Вынул гарнитур. Рубины переливались бесчисленными огоньками. «Ничего подобного я больше никогда не увижу», – грустно подумал он.

Гарри сложил гарнитур в кожаный футляр. Затем, с тяжелым сердцем, превозмогая себя, положил футляр в кофр леди Оксенфорд.

Глава двадцать пятая

Нэнси Ленан сидела на деревянной пристани Шедьяка поблизости от здания аэропорта. Это здание было очень похоже на приморский коттедж с цветами в горшках на подоконниках и навесами над окнами, но радиомачта возле дома и наблюдательная вышка, возвышающаяся над крышей, говорили о его подлинном назначении.

Мервин Лавзи сидел с ней рядом в кресле с полосатым полотняным сиденьем. Вода тихо шуршала о пристань. Нэнси закрыла глаза. Она почти не спала ночью. Легкая улыбка пряталась в уголках ее губ, когда она вспоминала, что они вытворяли с Мервином. Она радовалась, что они не дошли до конца. Это было бы слишком поспешно. Зато теперь можно предвкушать то, что неизбежно произойдет в недалеком будущем.

Шедьяк был рыбацкой деревней и приморским курортом. К западу от пристани открывался сверкающий под лучами солнца залив, где виднелись несколько лодок для ловли омаров и катеров с закрытыми кабинами, а также «Клипер» и маленький гидроплан. К востоку, сколько хватало глаз, на многие мили тянулись песчаные пляжи, и большинство пассажиров прогуливались там у кромки воды или сидели среди дюн.

Мирную картину нарушили два автомобиля, со скрежетом притормозившие у пристани. Из них выскочили семь или восемь полицейских. Они торопливо вошли в здание аэропорта.

– У них такой вид, словно они намерены кого-то арестовать, – высказалась Нэнси.

Мервин утвердительно кивнул:

– Интересно кого?

– Может быть, Фрэнки Гордино?

– Зачем? Он и так арестован.

Минутой позже полицейские вышли из здания. Трое поднялись на борт «Клипера», двое двинулись вдоль берега, а еще двое – по дороге. Создавалось впечатление, что они кого-то ищут. Когда подошел один из членов экипажа «Клипера», Нэнси спросила:

– Кого ищет полиция?

Тот минуту колебался, словно не был уверен, что ему следует делиться такого рода информацией, затем все-таки ответил:

– Парня, который выдает себя за Гарри Ванденпоста, – это его ненастоящее имя.

Нэнси нахмурилась: