Ночь накануне

Джо отстранился от жены и, зашагав было прочь, резко развернулся и бросил:

— Невероятно, как ты можешь такое спрашивать. Тебе не приходило в голову, что я бы поделился с тобой? Если не сразу, так, конечно же, сегодня утром, после того как она не вернулась домой?

Роузи промолчала, она уже и не знала, что думать. Сколько раз прерывали разговор, стоило ей спуститься по лестнице или оказаться неподалеку, муж, сестра, Гейб, да даже Лора и Джо, когда те были наедине.

Может быть, она рассказала ему о записках. Или даже о чем-то еще более важном.

— Ты знаешь? — наконец выдавила Роузи.

— Знаю что?

Она не могла вымолвить ни слова. Роузи никогда не произносила их. Никогда не спрашивала. Никогда не задавала этот вопрос за все одиннадцать лет.

— Что, Роузи? Да скажи ты уже наконец!

Внезапно слова нашлись сами собой — они сорвались с языка прежде, чем Роузи успела прикусить его. Вопрос, на который она не хотела знать ответ.

— Лора не признавалась тебе в убийстве?

Это всегда витало в воздухе. Висело над ними мечом с той самой ночи.

Они знали только то, что Лора рассказала полиции. Она была в машине со своим парнем. Дверь открылась со стороны водителя. Неизвестный вытащил парня наружу. Лора услышала звук удара деревяшкой по костям. Затем — крик. Она вылезла из салона с другой стороны и спряталась в кустах у обочины. Незнакомец дважды взмахнул битой, потом сел в машину и уехал.

Лору сутки продержали в участке, пока не нашли машину, брошенную в другой части заповедника, глубоко в лесах. Лайонел Кейси устроил себе в ней новый дом.

Обвинение Лоре так и не предъявили. Однако оставался вопрос: почему ее застали стоящей над телом? С битой в руках? Почему на ее одежде была кровь?

Роузи переспросила:

— Она не говорила тебе, что убила того парня?

Джо покачал головой:

— Нет.

Она застыла в молчании, задаваясь вопросами о собственном муже. О своей сестре. О том, что много лет назад там, в лесах, Лора сделала с тем парнем. Своей первой любовью. Парнем, которого звали Митч Адлер.

И о том, что она могла сделать прошлой ночью со взрослым мужчиной по имени Джонатан Филдз.

16

Лора. Восьмой сеанс.

Три месяца назад. Нью-Йорк

Доктор Броуди: Разве ты не видишь, каким он был жестоким?

Лора: Кто, Митч Адлер? Жестокий — слишком громко сказано. Обычный старшеклассник, придурок, крутил интрижки и своего не упускал.

Доктор Броуди: Он знал, что причиняет тебе боль. Его эгоистичные поступки были не случайны. Он специально так вел себя. Это и есть жестокость.

Лора: Мне казалось, что у него проблемы, поэтому я влюбилась в него. И думала, что смогу ему помочь, если постараюсь. Если буду любить достаточно сильно.

Доктор Броуди: Ты думала, что исправишь его, и тогда он тебя полюбит?

Лора: Знаю, это звучит глупо. Теперь я понимаю. Он и не собирался любить меня.

Доктор Броуди: Это не напоминает тебе о ком-то еще? О человеке из твоего детства?

Лора: Не думаю. К чему ты клонишь?

Доктор Броуди: Иногда мы пытаемся исправить прошлое, действуя в настоящем.

Лора: По-моему, это бред.

Доктор Броуди: Так работает наш мозг. Это — подсознание. И вовсе не бред.

Лора: Но это опасно.

Доктор Броуди: Да. Даже очень.

17

Лора. Ночь накануне. Четверг, 10 вечера.

Бренстон, Коннектикут

Я знаю, что ты натворила.

Тебе ни за что не следовало возвращаться.

Ты за все заплатишь.

Записки я получила в разное время и в разных местах. Первая была сложена гармошкой на лобовом стекле под дворником минивэна Роузи, на котором я поехала на стадион. Я носилась, наматывая круг за кругом, машину припарковала на холме, на территории государственной средней школы соседнего городка: школы здесь с хорошей инфраструктурой и без охраны у ворот — она тут ни к чему. Именно поэтому за дом в этом городке люди выкладывают миллионы долларов. Интересно, что они подумают, узнав, как их жалкая служба безопасности пропускает людей вроде меня. Тех, кто подозревался в убийстве.

Каждый круг я пробегала за две минуты. Кто бы ни оставил записку, он наблюдал за мной, выжидая, когда я скроюсь за поворотом.

Вторая пришла с посылкой из «Амазона». Записку вложили в щель между картонками, где коробку не заклеили скотчем. Внутри была пижама, которую я заказывала с доставкой на дом к Роузи.

Третью я нашла под подушкой.

Все они были напечатаны. На белой бумаге, обрезанной под текстом, сложенной несколько раз как оригами.

— Почему ты не закрываешь двери на замок? — спросила я Роузи в тот день, когда нашла третью записку. — Не боишься воров?

Сестра посмотрела на меня своим коронным взглядом в духе шутишь, что ли? Мы сидели на кухне. Она с деланным драматизмом замахала руками:

— Если бы! Половина здешнего хлама — утиль, свезенный из нашего прежнего дома и от родителей Джо — одно старье. Забирайте! Берите все, что хотите, только вино не трогайте!