Ночь накануне

Доктор Броуди: Я рад, что ты наконец решила рассказать мне про Джо. Какие чувства у тебя это вызывает?

Лора: Сначала — замешательство. Неверие. У меня было так много вопросов: сколько длилась интрижка моей матери с его отцом? Кто знал об этом и с каких пор? Как все раскрылось?

Доктор Броуди: Твой отец узнал об этом еще до твоего рождения, так ведь?

Лора: Откуда ты знаешь?

Доктор Броуди: Потому что это объясняет все. Разве тебе не очевидно? Это и есть недостающий фрагмент головоломки.

Лора: Дик не любил меня потому, что я не его дочь?

Доктор Броуди: Более того, Лора, ты была живым воплощением предательства его жены. Оскорблением его мужского достоинства в глазах окружающих — тем более с соседом. Потом он должен был притворяться, будто ты его дочь, чтобы защитить семью, и ему пришлось доказывать это перед всеми. Ты говорила, что в вашем районе соседи тесно общались, собирались на праздники и устраивали спонтанные вечеринки. Семья Джо не переезжала, пока он не перешел в старшие классы, верно?

Лора: Да. Джо сказал, что до тех пор его отец ничего не говорил их матери, что многое объясняет… Например, почему миссис Ферроу была так дружелюбна с нами, а мистер Ферроу держался отстраненно. Мы думали, что он просто мизантроп.

Доктор Броуди: Надеюсь, ты понимаешь, что все это никак не оправдывает поведение твоего отца. Ты была ребенком. Это не твоя вина. Он должен был найти способ дать тебе то, в чем ты нуждалась, как и каждый ребенок.

Лора: По-твоему, знание об этом должно мне помочь?

Доктор Броуди: А разве нет? Девочка, которая живет внутри тебя, спрашивает, почему отец не любил ее — а теперь она знает, что это никак с ней не связано. Сейчас она может перестать заводить отношения с неподходящими мужчинами, повторяя прошлое. Все это может прекратиться!

Лора: Скажи ей это, Кевин. Я для нее не авторитет.

38

Лора. Ночь накануне. Пятница, 1.15 ночи.

Бренстон. Коннектикут

Джонатан читает записку и с неприкрытым беспокойством смотрит на меня.

— Что все это значит? — недоумевает он.

Я говорю, что это уже четвертая записка, которую я получила после возвращения домой. Рассказываю содержание каждой и где я нашла предыдущие, и попутно ищу ключ к разгадке в выражении его лица и движениях. Расшифровать их я, конечно, все равно не смогу. Мой мозг поражен этим дефектом: там, где должны быть инстинкты и благоразумие, зияет гигантская черная дыра.

— Лора… — изумление Джонатана кажется настоящим, но я не позволяю себе верить ему. — Почему ты до сих пор не обратилась в полицию? Это не шутки.

Я забираю письменную улику и кладу ее в сумку.

— Не знаю, — и это правда.

— У тебя есть идеи, кто бы это мог быть? Родственники Митча Адлера? Или его друг? А как насчет бездомного, которого отправили в психушку?

— Из их семей никого здесь не осталось, но не исключено, что они, прослышав о моем возвращении, не поспешили обратно. А друзья… Боже мой, да кто угодно из них. Митча многие знали. Но кто же пойдет на такое по прошествии стольких лет?

В глазах Джонатана загорается интерес:

— А как насчет той девушки? Как ее звали? Бритни, которая тоже была в ту ночь на вечеринке, когда убили парня? Они встречались больше года. Что если она на самом деле любила его и винит тебя в его смерти?

У меня закружилась голова, как только я представила ее. Бритни. Длинные светлые волосы. Голубые глаза. Пухлые детские щечки, несмотря на ее шестнадцать лет. Я никогда не задумывалась об этом. После той ночи я так ни разу ее не увидела.

— Но почему она так долго ждала?

Джонатан смотрит в пол и качает головой. Брови хмурятся, когда он напрягает свой мозг в поисках ответа на мой вопрос в час ночи после виски, секса и пива. И пиццы. Половины пиццы. Интересно, смог бы он со спокойной совестью столько проглотить, если бы не был именно тем, кем представлялся — мистером Филдингом, разведенным управляющим хедж-фондом, чья машина в ремонте?

Я смотрю на него. Изучаю. Жду ответа, который он так и не придумал.

Я помню, как доктор Броуди объяснял мне, из-за чего появился мой недостаток — дыра в мозгах. Ребенку говорят, что его любят, но он этого не чувствует. Дергая за рукав, дожидаясь, когда к ней повернутся и обратят внимание, она видела лишь замешательство. Именно его я испытываю, наблюдая за стоящим передо мной мужчиной.

Ничего, кроме стыда.

Пора выбираться отсюда. Мысли обращаются к спасительным ключам от машины, которые упали на пол, а он их любезно поднял. Куда он их дел?

Вспоминаю: он положил брелок на стол, и поворачиваю голову в том направлении.

И тут его озаряет новая идея:

— А что насчет твоего парня из Нью-Йорка? Что если угрозы связаны не с прошлым, а с настоящим?

Услышав очередную глупость, я останавливаюсь.

— Это бессмысленно. Он меня бросил. Мы не виделись почти два месяца.

Но Джонатана это не смущает.