Ночь опасна

«Ну хорошо, допустим, что муж Нины разговора не подслушивал, никого на жену не натравил, а она просто неудачно назначила мне место для свидания, и я случайно наткнулся на труп. Допустим даже, что убить хотели именно Машу (как ее отчество, фамилия?). Тогда с мужа Нины подозрения снимаются. Хотя бы частично. Но… Почему эту несчастную женщину завезли так далеко от дома? Как она согласилась поехать? Было уже поздно, холодно. И главное — темно. Ее болезнь, ее боязнь темноты — и эта лавочка на берегу пруда! Нужна была очень веская причина, чтобы она туда отправилась! И потом этот выстрел — такой наглый, в открытом месте! Ведь могли быть свидетели! Ведь даже я мог бы увидеть убийцу, если бы пришел пораньше! Нет, из-за квартиры так не убивают! Это уж слишком! Ведется следствие, Валеру и его жену допрашивают, наверное, подозревают. Если говорили с соседями — те молчать не стали. Зачем же наводить на себя такие подозрения? Куда проще было бы избавиться от женщины другим способом. Например… Включить газ, когда она спит, и уйти из дому».

Последняя мысль явилась как-то сама собой. Олег вздрогнул и отодвинул опустевшую тарелку. Он достал телефон и позвонил домой. Нина откликнулась немедленно:

— Где же ты?! Я волнуюсь!

— Я сейчас приеду, — пообещал Олег. — Тебе больше никто не звонил?

— Свой телефон я отключила, а тебе никто не звонит, — ответила Нина. — Я даже удивляюсь. Ты у меня какой-то одинокий!

Судя по голосу, от его звонка у нее сразу поднялось настроение. Нина говорила весело и беспечно — совсем как прежде.

* * *

Войдя в квартиру, он не сразу понял, что в ней так сильно изменилось. Сообразил чуть позже, когда огляделся по сторонам. Старые, выцветшие и пыльные занавески исчезли. На их месте, и в комнате, и на кухне, красовались новенькие шторы — с шелковыми кистями и ламбрекенами — только что из магазина. Олег замер, не в силах оторвать от них взгляда.

Нина следила за ним с улыбкой, которая из довольной постепенно превращалась в жалобную. Наконец она робко спросила: неужели ему не нравится? Тогда он пойдет в магазин и все обменяет.

— Нравится, — медленно выговорил Олег. — Но ты… Выходила из дому?

— А что — я в тюрьме? — мгновенно завелась Нина. — Ну, вышла на минутку, у тебя тут рядом хороший магазин тканей. Шторы мне сделали на заказ, всего за два часа. Я приплатила немного за срочность.

— Нина, зачем?!

— Хотела сделать тебе подарок, — все так же робко объяснила она. — Такой, чтобы я ушла, а он остался… Чтобы сделать тебе приятное. Опять что-то не так?

— Но зачем же ты рисковала! Сама же боялась, что "тебя могут выследить!

— Да кто меня выследит! — засмеялась Нина. — Никто не знает даже, в каком я районе! Или ты думаешь, что по всей Москве расклеены мои портреты с подписью — розыск? Ты лучше похвали шторы!

Олег наконец опомнился. Шторы в самом деле были хороши. То, что у Нины отличный вкус декоратора, он понял, побывав в ее собственной квартире. Теперь она снова блеснула. Шторы в комнате были изумрудными, с золотыми узорами, занавески — золотистыми, почти прозрачными. На кухне висела плотная атласная ткань с китайским рисунком. И все это, должно быть, стоило Нине кругленькой суммы, хотя Олег в таких вещах не разбирался.

— Теперь сразу видно, что пора делать ремонт, — медленно проговорил он. — Слишком шикарные шторы для такой квартиры.

Нина оживилась:

— А что, пора сделать! Я знаю одну фирму, и там берут по-божески! Если трудности с наличными, я помогу! Ты же отдашь, я знаю!

Олег повернулся к ней, увидел искреннюю радость на ее лице. Нина была счастлива, что ее не выругали — как давеча, когда она повсюду вытерла пыль. Он даже не решился ее упрекнуть. Только сказал, что она не должна тратить свои деньги на устройство его квартиры.

— Какая глупость, — слегка обиделась женщина. — Я ведь тоже тут живу.

— Но во вторник ты уйдешь.

Нина вздохнула и, ничего не отвечая, отправилась на кухню.

Обед был отменный — борщ и запеченный в духовке карп. Олег и сам умел готовить — научился, когда переехал сюда и остался без материнской заботы. Но в основном пользовался полуфабрикатами. У них был какой-то грустный вкус — вкус одиночества. А Нина готовила великолепно.

— Завтра я сделаю кучу пирогов, — пообещала она, придвигая к нему тарелку.

— Это про запас? — пошутил Олег. — Чтобы я без тебя продержался?

Ты все время стараешься показать, что и без меня справляешься. — Она уселась напротив, быстро пригладила волосы и подняла на него неподвижный темный взгляд. — Я не обижаюсь, просто… Мне кажется, ты боишься.

— Чего?

— Что я останусь у тебя насовсем.

Олег с негодованием отверг эти подозрения. Он сказал, что был бы очень рад, если бы Нина у него осталась. Увидев на ее лице недоверчивую улыбку, он добавил:

— Тогда бы я за тебя не боялся.

— А ты будешь бояться, когда я уйду? — кокетливо спросила она. Какой контраст с ее затравленным видом и безумной речью в тот день, когда она просила об убежище! — Или… Ревновать?