Ночь падших ангелов

Роман мог бы на это ответить, что небогатая община с пустующим автопарком вряд ли взялась бы закупать в мастерскую такое оборудование, какое он успел там заприметить. Но вместо этого с молчаливым ожиданием посмотрел на отца Никодима. И тот не подкачал:

— Поэтому, сын мой, я бы пока предложил тебе добывать для общины средства подвигом нищенства. Это тот святой путь, на котором ты должен будешь преуспеть. Если только, как заповедовал нам господь, смиришь гордыню свою и осознаешь, насколько твоя миссия важна для сестер и братьев твоих.

Он, наверное, ждал, что Роман начнет ему возражать. Но тот опустил глаза к полу и смиренно произнес:

— Я готов, отец Никодим. С верой и рвением пришел я сюда. И понимаю, что сам до сих пор ел здесь свой хлеб задаром («именно хлеб, в то время как вы тут явно не голодаете, а ваш преподобный, поди, уже не один счет в банке открыл»).

— Никто не упрекнет тебя куском хлеба, сын мой! Но если ты чувствуешь в себе силы стать одним из тех, кто его добывает…

— Я считаю, что это мой долг, отец Никодим! («И через все пройду, потому что это даже ни в какое сравнение не идет с тем, что вы делаете с ней!»).

— Так снизойдет на тебя благословление господа нашего, к которому я скромно присоединю и свое отеческое благословление! — торжественно воскликнул наместник перед тем, как проститься с «духовным сыном».

Те, к кому Ромка перешел от него, так сказать, по этапу, изъяснялись уже гораздо проще. Коротенько обучили его:

— Много с людьми не болтай, если только не поймешь, что деньги можно стрясти. Благодари от души, да и на пожелания с благословениями не скупись, люди это любят. Иной и не собирается ничего давать, но послушает и передумает. А еще много денег в миске не держи, лишнее убирай в кармашек. Так, чтобы проходящие мимо видели: на хлеб-то тебе, может, этим вечером и хватит, а вот на пакет молока уже точно нет. Да, и каталку мы твою здесь оставим.

— Ну уж нет! — взбунтовался Роман, которого эта последняя капля — попрошайничать, сидя на земле под ногами прохожих, — грозила добить. — Каталка у меня рядовая, такие всем инвалидам регулярно и бесплатно, через соцслужбы выдают, так что роскошью это не назовешь. А вы из людей идиотов не делайте! Сейчас столько разговоров про нищенскую мафию идет! А вы что, хотите дать клиентам информацию к размышлению? Как бы я на точку добрался, если у меня каталки нет? Разве что крышующие боссы меня сюда привезли.

— Да, тут ты прав, — согласился один из двух «бойцов», взявшихся доставить его, наряду с несколькими другими побирушками, к месту действия. — Берем твой тарантас. И еще: если кто-то не по делу начнет к тебе цепляться, вопросы всякие задавать, сразу посылай всех открытым текстом. Этот бизнес теперь наш, так что защиту мы тебе обеспечим.

А значит, и следить за ним будут, понял Роман. Впрочем, как и за остальными. Ну как, как в такой ситуации послать весточку Айке с Генкой? Его просто изводила мысль о том, что они оба сейчас за него волнуются.

8

Аглая действительно волновалась за брата, и еще как! Ведь знала, куда он отправился: в место, где царствует ложная святость. Туда и здорового человека тревожно было бы отпускать, а не то что инвалида, каким Ромка был. Ну а самое главное — Аглая знала отчаянный, бескомпромиссный характер брата. С таким в разы увеличивались шансы найти на свою голову приключения. Поэтому Аглаиного терпения хватило лишь на три дня. А потом, не дождавшись от Ромки известий — он ни в «Парус» к ней не заглянул, как они заранее договаривались, ни к тщательно охраняемому забору «Алой зорьки» в условленный час не приблизился, ни по своему или чужому телефону не нашел способа ей весточку передать, — она начала приставать к Гене:

— Муж, ты не хочешь мне изменить?

— Айка, да ты что, спятила?! — воззрился он на нее. — Как хоть такое вообще могло прийти тебе в голову?

— А что? Два года вместе живем, пора уже тебе разнообразить эротическое меню. Я, как образцовая жена, даже денег тебе готова на это выделить из семейного бюджета.

— Ну, чумовая! — Он наконец понял, что она имеет в виду. Усмехнулся, переводя дыхание, покачал головой: — Так бы сразу и сказала, что хочешь эту Ланочку в городе отловить для беседы.

— Снять, — жестко поправила Аглая. — Днем с ней на нужную тему спокойно не поговорить: не удастся для этого достаточно уединиться, и ее будет не удержать, если она вдруг захочет встать и уйти. Ну а ночью она не ловится, ночью она снимается, эта святоша. Вот и закупим, а потом и припрем ее к стенке, тут ей деваться будет уже некуда. И расспросим, что там, в ее «святом сообществе», с Ромкой творят. Знаешь, я ее терпеть не могу! Даже не представляю себе, что будет, если Ромке взбредет вдруг в голову ее к нам домой привести! А ведь с него станется!

— Да хорошо бы, если б привел! Это ведь будет означать, что и сам он вернется.

— Да, с этой стороны ты прав…