Ночь падших ангелов

— Он… что сделал?

— Ушел из дома и вступил в вашу дурацкую общину.

Услышав новость, Лана несколько минут просто сидела, словно оглушенная, уставившись в одну точку прямо перед собой и крепко сжав свои кулачки. Потом тихо выдавила из себя:

— Нет. Это невозможно. Я ведь никогда не звала его за собой и ничего ему не обещала! Он не должен был этого делать!

— Честно говоря, я тоже была против, — откровенно призналась Аглая. — Но он меня даже слушать не стал! Так что осталось, вот, лишь сведения теперь о нем собирать. Так вы что, и в самом деле за все эти дни ни разу с ним не увиделись?

— Нет. И не могли бы, потому что… — вкратце Лана рассказала о царящих в секте порядках, о разделении населения по корпусам и про «обряд очищения» тоже, когда новички оказываются практически изолированы от всех остальных. Потом уточнила: — Когда этот обряд завершится, Роман обретет больше свободы, чем прежде. А все остальное будет зависеть от того, на какую работу его благословят. Хотя сразу могу сказать, что на любой стезе излишняя общительность между нашими братьями не приветствуется. А с посторонними нам и вовсе не рекомендуется заговаривать без крайней необходимости.

— Ясно. Спасибо за информацию, а то мы уже не знали, что нам и думать, — кивнула Аглая, выслушав Ланин рассказ. — Но раз у вас там такие порядки, то это значит, что, даже когда его из изоляции выпустят, нам все равно к нему будет не так просто подступиться? Ну а ты можешь поточнее узнать для нас, как он и что? И сейчас, и перспективы на будущее? Уж постарайся, сделай такую милость! — попросила она, подавляя свою неприязнь к собеседнице. — А то нам просто не к кому больше обратиться. Возьмешься помочь?

— Да, — с готовностью отозвалась Лана. — Я сделаю все, что только смогу.

— Тогда — спасибо. А сколько тебе на это потребуется? За пару дней справишься? А потом Поль тебя снова сюда приведет, для беседы.

— Этот мой повторный визит вам снова обойдется недешево, — заметила Лана, до корней волос заливаясь краской.

— Тебе-то что? А мне за Ромку никаких денег отдать не жалко.

— Не надо, — разговаривая с Айкой, хрупкая сектантка оглянулась на Поля. — Будет лучше, если послезавтра вечером, часам к пяти, ваш товарищ просто выйдет на набережную. Туда, где скамейки, ты это место знаешь. Я подойду к нему под видом проповедницы, и мы сможем побеседовать несколько минут. Обещаю, что я сделаю все возможное, чтобы подробно узнать о Романе. Где он сейчас находится, как ему там живется и все остальное тоже.

— И ему не забудь шепнуть, что мы держим руку на пульсе. А то, поди, изводится там, что весточку нам не может подать. Знает ведь, что переживаем за него вообще не по-детски.

— Нет, — поколебавшись, ответила Лана. — Об этом меня, пожалуйста, не проси.

— Почему? — Аглая не сумела сразу понять причину. — Там за вами что, так пристально следят, что ты и подойти к нему не сможешь?

— Я смогла бы, как его первая наставница. Но… не проси меня, я не хочу тебе лгать, что сразу же сделаю это! И не надо на меня так смотреть! Знаешь, что одна из господних заповедей гласит? «Не судите, да не судимы будете!» Ты можешь спорить с другими заповедями, но эта касается всех! Так что не пытайся меня судить! Я и сама неплохо с этим справляюсь, неся назначенное мне покаяние!

— Да никак я на тебя не смотрела. — Огорошенная этой внезапной вспышкой «святоши», обычно такой тихой и робкой, Аглая поначалу даже усомнилась в ее адекватности. И даже не сразу решилась после этого заговорить: — Но с Ромкой-то что нам делать?

Ланочка хрустнула крепко сцепленными пальцами. Потом тихо произнесла, глядя в пол:

— Я подойду к нему, обещаю. Я должна буду поговорить с ним, но мне нужно время, чтобы на это решиться. Необходимо убедить его, чтобы он одумался и вернулся домой. Ведь он не с истинным рвением к нам пришел! А других причин у входящего в общину быть не должно.

— У него, как видишь, нашлись, — тяжко вздохнула Аглая. — Не стану лукавить: я не могу понять, что он в тебе разглядел. В прошлые времена он девчонок менял как перчатки, мы иногда с ним из-за этого даже ссорились. А тут… Вбил себе в голову, что ты попала в беду и что тебе непременно нужно помочь. И кинулся в этот ваш сектантский омут. Он, конечно, всегда был таким, готовым прийти на выручку практически любому, кто в этом нуждается, но чтобы ради этого в секту… А у тебя, если не секрет, действительно что-то случилось?

Вместо ответа Лана, еще не дослушав, вскинула лицо к потолку. И тихо шмыгнула носом, все-таки выдавая слезы, которые пыталась скрыть.

— Ну ты что? — Аглая совсем растерялась, чувствуя, что в ней гаснут последние искры злости на эту тоненькую, хрупкую девчонку, по вине которой ее брат ушел из дома. — Если случилось, ты только скажи! И тогда не только Ромка, а и мы тоже тебе помочь постараемся.

— Нет. Все нормально. — Голос и покрасневшие глаза все еще изобличали Ланочку, но накатившие слезы ей удалось-таки победить. — Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы Роман покинул нашу общину. Обещаю.