Ночь падших ангелов

Роман содрогнулся, как будто по его венам уже ледяным потоком растекалась отрава. Несколько лет назад его навсегда лишили возможности даже не ходить, а ездить на мотоцикле, что для него стало куда более страшной потерей. И он, зная, с кем имеет дело, даже не сомневался, что возможности оставаться разумным человеком эти нелюди тоже лишат его без каких-либо колебаний. Так что… Бежать отсюда надо. Бежать подальше, пока еще не поздно!

Ромка так сжал руками подлокотники кресла, что ощутил боль в подушечках пальцев. А потом, еще раз оглянувшись в сторону ушедших бойцов, двинулся к злополучному домику, каждым своим нервом реагируя на любой посторонний шорох, будь то даже обычный шелест ветерка, коснувшегося листвы.

Прежде чем выехать из кустов перед неосвещенным входом, Роман замер, в последний раз оценивая окружающую обстановку. А потом, не обнаружив ничего подозрительного даже с помощью своих обостренных чувств, устремился к дверям. Преодолел на колесах невысокие ступеньки, осторожно, стараясь не лязгнуть, откинул щеколду. С дверью пришлось повозиться, открывая ее с каталки, но Ромка и с этим справился, умело сманеврировав, чтобы проскользнуть внутрь, затворив ее за собой. Замер у порога, пытаясь сориентироваться в кромешной темноте помещения, практически пустого, если верить ощущениям. И, сдерживая свое неспокойное дыхание, уловил чужое, не менее тяжелое, где-то на полу.

Не имея под рукой других источников света, Ромка попытался подсветить себе хотя бы своими часами. Увидеть с их помощью ничего не увидел, но человек вдруг тихо замычал. Уже начиная подозревать, кто это может быть, Ромка двинулся на звук, а потом поставил каталку на тормоза и попытался действовать на ощупь. Стараясь облегчить ему задачу, пленник кое-как поднялся с пола и сел перед ним. Ромка нащупал плечо… лицо… скотч. Потянул за край. Человек задышал освобожденным ртом, жадно хватая воздух. Потом прошептал:

— Ты как хоть здесь оказался?

— Колесами, — буркнул Ромка, теперь ощупывая подставленные Арсением руки, заломленные тому за спину. Не мудрствуя, ноздревские бойцы безжалостно скрутили их проволокой, так что оставалось лишь надеяться, что пленник пробыл в таких путах не настолько долго, чтобы причиненный ими вред стал непоправимым. Пока можно было лишь сказать, что отекли руки сильно. Раня себе пальцы, Роман принялся торопливо раскручивать туго затянутые проволочные концы.

— Мать моя! — мученически выдохнул Арсений, держа на весу освобожденные кисти, беспомощные и неподвижные. Наверняка он и сам был основательно избит.

— Давай, соберись! — поторопил его Ромка. — Как хоть тебя вообще угораздило попасться к ним в лапы?

— Они с сегодняшнего дня начали патрулировать территорию. Кто бы об этом знал?! Группами по три человека, с электрошокерами. Так что они успели не только меня связать, но еще и обыскать, и рассмотреть.

— Паршиво! Руки… Ты хоть что-то чувствуешь?

— Начинаю. — Арсений вдохнул, сдерживая болезненный стон. Но, понимая, что медлить нельзя, прокрался к двери и приоткрыл ее плечом, оценивая обстановку снаружи. — Все чисто! Сваливаем?

— И чем скорее, тем лучше. Если только не хочешь в дурке остаток дней провести.

— Я слышал, как они Захару по телефону звонили и что он им ответил. Был уверен, что все, мне кранты.

— Не факт еще, что не наступят, — выдохнул Ромка, трезво оценивая создавшуюся ситуацию. На пару с Арсением они выбрались из дверей, вернув щеколду на место, пересекли пустырь перед крыльцом и скрылись в самшитовых зарослях. — А теперь двигаем к ограде! Тихо и с оглядкой, нам тут недалеко! Что ты знаешь о ней? Где там может быть подвох?

— Камеры точно есть на столбах, и датчики тоже наверняка установлены. А еще провода поверху идут, и на ночь по ним ток пускают. Фишка в том, что с виду они изолированы, но на самом деле изоляция нарушена специально, и поди узнай, где. Точно могу лишь сказать, что такие участки есть на каждом пролете.

— Я что-то типа этого и предполагал. — Ромка взглянул на бледное лицо Арсения, периодически скрипящего зубами от боли в руках. Наверняка почти нестерпимой. — У тебя как, твои кисти дееспособны?

— Не знаю. Скорее нет, чем да, судороги. А чего ты хочешь?

— Выбираться надо. Срочно! Пока тебя еще не хватились. Иначе все эти патрули сразу кинутся прочесывать лагерь по новой, с еще большим энтузиазмом. А надо будет, так еще и паству подключат. В любом случае шансов скрыться на территории у тебя никаких. Остаются только шансы на побег, да и те сойдут к нулю сразу, как только бойцы осознают, что тебя уже нет на месте.

— Ты мне так все расписываешь, как будто я сам этого не понимаю.

— Понимать понимаешь, но должен быть еще и готов.

— К чему?