Ночь падших ангелов

И вот я затеяла дома уборку. У меня все было продумано! Открыто окно, выкручен шуруп на карнизе для штор. А подоконник я натерла маслом так, чтобы со стороны это было незаметно. И попросила отчима закрепить карниз. Мы жили на девятом этаже, но высоты он не боялся, поэтому спокойно забрался на подоконник при открытых рамах. Но когда он поскользнулся на масле, как я и рассчитывала, то мгновенно извернулся, прямо как кот. Еще немного — и он бы спасся, спрыгнул бы с подоконника в комнату. И вот тогда… тогда я подбежала и толкнула его, лишая этой возможности. Он еще немного побалансировал на крае окна, хватая руками воздух, а потом сорвался и полетел, и заорал, как подбитый зверь. Этот крик мне до сих пор иногда слышится, а временами еще и снится, все целиком. Как он резко затих и как я не смела подойти к окну, чтобы выглянуть на улицу.

Потом внизу заголосила соседка, начали сбегаться другие люди. Кто-то из них пришел потом в нашу квартиру. Не помню даже, кто именно это был. Для меня все было как в тумане. И больше всего я боялась услышать, что отчим выжил и что теперь он обвинит во всем меня. У меня все поджилки тряслись, пока я не услышала от соседей, что он все-таки мертв. А потом стало еще хуже, когда я поняла, что же все-таки натворила.

— Ланка! — Ромка не выдержал, решившись ее перебить. — И ты из-за этой паскуды себя казнишь столько лет? Из-за того, что не позволила ему еще и твою сестру совратить? Да если б ты не молчала в свое время, то все то же самое, только в гораздо худшей форме, с ним бы давно уже сделали его сокамерники на зоне.

— Вот, может, мне и надо было все-таки заявить на него? А не решать его судьбу самой, устраивая самосуд? Но я боялась. Боялась того, что сбудутся все его угрозы, что друзья его отмажут от ответственности, и он потом вернется домой еще страшнее и деспотичнее прежнего.

— Раз так, то ты правильно сделала, решив эту проблему самостоятельно. Да Айка моя, например, этого гада порешила бы сразу после того, как он на нее в первый раз покусился! Есть вещи, которые нельзя прощать никому. А уж про педофилию и вовсе нечего говорить.

— Не знаю… наверное, ты прав. — Лана заломила свои тонкие руки. — Но это еще не все. Мы с Пелагеей прожили вместе несколько лет. Когда погиб отчим, я уже была совершеннолетней, так что мне позволили взять над ней опекунство. Она закончила школу, а потом вышла замуж. И ее муж переехал к нам. Я не возражала, счастье сестры для меня всегда было на первом плане. Но… — Она потупилась. Потом выдала с надрывом: — Спустя какое-то время ее муж тоже начал проявлять ко мне интерес, прямо как отчим в свое время!

Я не знаю, что за проклятье на мне лежит и отчего я пробуждаю в окружающих мужчинах подобные мысли! Но этот человек, в отличие от отчима, получил от меня яростный отпор. Я ни на секунду даже мысли не допускала, что у меня с ним что-то может быть! Только Пелагея обо всем узнала и истолковала это по-своему. Или он успел ей что-то нашептать, боясь, что я могу его опередить… Но такой грязи и такой ненависти я от родной сестры даже близко не ожидала! Всего того, что она на меня тогда выплеснула в скандале… И отчима тоже коснулась.

Оказывается, она догадывалась обо всем, что мне довелось от него вытерпеть. Но обвинила в этом тоже меня! И вот тогда… Именно тогда я во всей полноте ощутила тяжесть совершенного мной преступления. Я пошла на убийство… ради чего? Слушая Пелагею, я понимала, что уже не знаю, как и зачем я на это решилась. Я не имела на это права, и бог меня взялся за это покарать.

— А ты теперь активно в этом ему помогаешь, растаптывая себя день за днем? Ланка, да ты вообще о чем? Очнись! Если бы бог карал на этой земле всех виновных, то начал бы явно не с тебя! Есть куда более отличившиеся герои! В том числе и тот «святой», которому ты сейчас так верно служишь. А ты что, даже никогда и не задумывалась, что он собой представляет? Могла бы об этом судить хотя бы по тому, что собой представляют его помощники!

— Нет, не говори мне об этом, я тебя прошу! — выдохнула Лана с испугом.

— Отчего же? Уж не оттого ли, что ты и сама уже испытывала сомнения в его святости? Так я скажу тебе, чтобы ты больше даже не сомневалась: именно из-за этого человека я когда-то лишился ног. Потому что он был самым натуральным бандитом, прежде чем свою рясу напялил. И я даже смогу это тебе доказать. Если только ты возьмешься мне помочь. — План у Ромки появился внезапно, и он ухватился за него. План, как все-таки заставить Лану уйти отсюда подальше и поскорее, чтобы она, не дай бог, и в самом деле не разделила с ним здесь все то, что могло ожидать его в скором времени. Если только она не откажет ему в помощи теперь, после его опрометчиво смелых слов о «несравненном» Евстафии. Но она с горячностью отозвалась:

— Что я должна сделать? Только скажи!